Похоже, автомобиль принадлежал молодой женщине или семье с маленьким ребенком. Мягкие слоники на присосках покрывали задние стекла, а в автомагнитолу был вставлен диск с детской пьесой «Беньямин Блюмхен».
— Я одолжил ее, — пояснил Бенни, хотя Марк и не спрашивал. Четверть часа оба молчали, но его брат вдруг с каждой секундой становился все разговорчивее. — Потом я отгоню тачку обратно в гараж, честно. Но когда приехали полицейские, я не мог ждать. Поэтому смылся и добыл для нас эти ключи.
Марк молча кивнул, не в состоянии сконцентрироваться, потому что голос Бенни был не единственным в машине. Другой голос пел по-английски что-то о месте, куда нужно пойти вместе и которое известно только одному. Лишь спустя какое-то время он понял, что музыка доносилась из радиоприемника. Марк выключил его и взялся за ручку двери.
— Останови! — тихо сказал он.
Бенни покрутил пальцем у виска:
— Ни хрена.
— Я не хочу иметь никаких дел с убийцей.
— Ты теперь тоже начинаешь, как та ненормальная? Я никого не убивал!
Они выехали на перекресток с круговым движением у триумфальной колонны. Бенни поморщился. В «поло» пахло рвотой и дешевым парфюмом. Видимо, кто-то пытался скрыть первое последним.
— Тогда почему ты разъезжаешь с кровавым мусорным пакетом и целым складом оружия? — спросил Марк.
— Оружие принадлежит не мне.
— А кому?
— Валке.
— Что ты сделал?
— Ничего, я лишь одолжил денег.
— Для чего?
— Для одного надежного дела, но сейчас уже не важно. Я попросил Валку перевести их на счет моего делового партнера. Но сделка сорвалась, меня кинули.
— А что за деньги в спортивной сумке?
Бенни мельком взглянул на заднее сиденье, где лежала испачканная кровью холщовая сумка.
— Часть денег я оставил себе. Валка контрабандой передал их мне в больницу. Но мне не хватает другой половины, чтобы все вернуть.
Его брат держал руль одной рукой, другой массировал ногу, которой жал на педаль газа.
— И теперь за тобой охотится киллер?
— Типа того. Валка хотел списать мне долги, если я выполню для него работу.
Они перестроились и обогнали студента, который искал на улице 17-го Июня парковочное место. До университета, а значит, и следующего кругового перекрестка, оставался один светофор.
— Какую работу?
— Один журналист, Кен Зуковски, проводил расследование, посвященное Валке. Слишком тщательно проводил. Я должен был его убить и отрезать пальцы. Или наоборот. А затем покинуть город. — Он посмотрел в зеркало заднего вида. — Проклятье, я уже несколько часов назад должен был оказаться в Амстердаме. Теперь я труп.