— Мой дядя Бенни сказал, что она вам очень понравилась, — прошептал он тихо, чтобы главврач не мог услышать. — Вы были единственной, кто понял, что на ней изображено, когда увидели ее в его квартире. Позже Бенни привез вас туда — в дом на краю леса. Вы еще помните?
Никаких изменений. Никакой реакции.
— Видите, мой юный друг! — Главврач почти торжествовал. — Она никого к себе не подпускает.
Марк Лукас рассеянно кивнул.
— Я оставлю это вам, — шепнул он ей на ухо. — И снова приду. Уже в следующие выходные. Возможно, вы захотите поговорить со мной о моем отце.
«О мужчине, который подарил мне жизнь. Во всех смыслах этого слова».
— Я думаю, вы ему тогда очень помогли.
Марк продолжал шептать, хотя на лице Эммы не отражалось и намека на понимание.
— В любом случае вы знали его лучше, чем я.
Он убрал ей волосы со лба и отошел в сторону. Казалось, что душа Эммы Людвиг пребывает где-то в другом месте. Ее лицо оставалось неподвижным и безразличным, когда она смотрела на белый крупнозернистый холст.
Она не отреагировала, когда он на прощание пожал ее руку; не проводила его взглядом, когда главврач повел его к выходу.
И даже не моргнула, когда спустя много времени по ее щеке покатилась первая беспомощная слеза.
Мы, группа взаимопомощи, ищем людей, кто принимал участие в психиатрических экспериментах с амнезией. Возможно, вы тоже когда-то были пациентом и сейчас не можете вспомнить опыты, которые над вами проводились. Если вы сомневаетесь в своих воспоминаниях, пожалуйста, посетите нашу страницу взаимопомощи в Интернете:
www. mpu-berlin. org/anfrage /
Здесь вы можете проверить, становились ли вы участником какого-либо эксперимента с амнезией.
Большое спасибо.
Прежде чем я начал работать над «Осколком», в моей жизни было много вещей, которые я бы с удовольствием забыл. Например, как я, утомленный от бессонной ночи и джетлага во время пребывания в США, заблудился в собственном гостиничном номере. Я хотел в ванную, а оказался в общем коридоре. Разумеется, дверь захлопнулась, а ключ остался лежать на прикроватной тумбочке. Нужно заметить, что я не пижамный фетишист. Как правило, мне достаточно короткой футболки, с ударением на слове короткая.
Моя поездка в переполненном лифте, испуганные взгляды дамы на ресепшен и хихиканье сотрудника отеля, который отвел полуголого немца обратно в номер, — тогда я немедленно проглотил бы таблетку для амнезии, чтобы стереть воспоминания о том позоре.
Тогда. До того, как начал писать «Осколок» и занялся этой темой.
Положа руку на сердце. Вы бы приняли таблетку от несчастной любви?