* * *
Чернак вёл меня какими-то тёмными подворотнями и переулками, о существовании которых я даже не подозревала. Пару раз моё несдержанное Высочество даже сплетало огненный шар, считая, что вот этот-то тёмный проулок точно станет упомянутой крысоловкой. Но очередное идеальное место для нападения мы проходили спокойно, только Никс удивлённо косился на боевые плетения в моих ладонях. Приходилось с извиняющейся улыбкой блеять что-то невразумительное про дурные привычки.
— Родню мне только не пугай своими привычками, — усмехнулся он, когда я сконфуженно потушила третий огненный шар.
Причина была вполне адекватной: чернак отодвинул доску в заборе и галантно предложил мне пойти вперёд. В дыру просматривалась исключительно тьма, без каких-либо вкраплений света. Даже ночное светило, как по заказу, скрылось за какой-то тучей. Кто же мог предположить, что за забором обнаружится не банда головорезов, а чистенький ухоженный дворик размером с носовой платок?
— Калитка с другой стороны, обходить — долго, — пояснил переселенец, постучав в дверь дома.
Несмотря на поздний час, открыли нам почти сразу. Скрипнуло где-то в стороне смотровое окошко, но едва гостя опознали, дверь распахнулась, и на пороге показалась молодая женщина. К моему удивлению, она не оказалась ни заспанной, ни полуодетой, как положено порядочным людям в половине четвертого утра, будь они хоть трижды переселенцы.
— Никс! — воскликнула она, обнимая чернака. — О, а кто это с тобой?
— Рагетта, — ухмыльнулся тот и, повернувшись ко мне, добавил: — А эта невоспитанная особа, забывшая представиться, — моя сестра Ниса.
— Очень приятно, — отозвалась я, всё меньше понимая, что вообще вокруг меня происходит.
— Она из благородных, что ли? — тихо, с едва заметной опаской уточнила хозяйка, пропуская нас в просторную прихожую, служившую одновременно гостиной.
— Да что ты, — рассмеялся Никс. — Такая же, как мы: из простых.
Я вскинулась было как это, меня приравняли к чернакам, но вовремя успела прикусить язык.
— Мы с Рагеттой поспорили. Я пытаюсь убедить её, что у тебя лучшие медовые булки в храмовом городе.
— Ну раз медовые булки любит, значит, из нормальных, — успокоилась Ниса и на меня посмотрела уже куда дружелюбнее. Правда, и совершенно непонятной заинтересованности в её взгляде прибавилось. — Благородные, они плебейские радости не жалуют, тем более когда эти радости с нашей родины…
Тут уж меня перекосило окончательно. Пришлось отвернуться и с преувеличенным вниманием уставиться в стену. Благо там висели какие-то детские каракули в рамочках, иначе мой внезапный интерес к обоям вызвал бы закономерные подозрения даже у последнего идиота.