Поскольку, как и все присутствующие (за исключением, может быть, девки-рабыни), знал: во-первых, на губной гармошке, кроме гномов, никто играть не умеет.
Во-вторых, песня, которую постоянно напевал себе под нос командир (когда был в хорошем настроении), происходила родом оттуда же, откуда и сам Бруно: с пограничных гор, отделявших провинции горных гномов от равнинных. Её, если честно, кроме уроженцев тех мест и выговорить-то никто толком не мог. Не то что сыграть с первого раза…
— Ну, изобрази. — Хозяин гармоники встал со своего места и подошёл к хуману, протягивая тому дорогой музыкальный инструмент.
Хорошо, что человек сказал ей сесть в отдалении: сам звук визгливого инструмента волосатых коротышек нежному орочьему слуху был, что скрип кинжала по стеклу.
А тут ещё и её странный спутник зачем-то не просто играть на нём вызвался, а вообще полноценный спор с гномами заключил.
Ровно через пять минут подозрения Асем в адрес человека только усилились. Да, он сфальшивил несколько раз, но явно меньше оговоренных с гномами пяти.
Под удивление одной половины гномов, и под весёлое ржание других, губная гармошка одного из коротышек перекочевала в карман пятнистой одежды.
А три оговоренных золотых из пяти сменили своего хозяина.
Хм, а ведь сама губная гармошка примерно столько и стоит, с запозданием припомнила Асем цены одного из базаров. Где примерно с полгода тому похожая вещица ей встретилась — но абсолютно ни на что не сгодилась. Потому и покупать её орчанка не стала.
Ещё через четверть часа они с хуманом, как ни в чём ни бывало, бодро шагали по степи.
На всякий случай, она добросовестно выждала примерно с половину мили перед тем, как начать его расспрашивать: спутник беззаботно шагал впереди, насвистывал идиотские мелодии. А его почки и позвонок призывно маячили перед её глазами и раскачивались на ходу.
— Где ты выучился играть на этой штуковине? — Кажется, моя спутница почему-то крайне негативно отнеслась к нашей достаточно выгодной (с моей точки зрения) сделке с гномами.
Странно. Ещё час назад она искренне боялась самого факта попадания в их поле зрения, а теперь дичится и смотрит на меня исподлобья, как будто чем-то недовольна.
Впрочем, она и есть чем-то недовольна. Ладно, будем разговаривать. Что ни говори, ребёнок… Хотя тут и взрослеют быстрее.
— Хочешь об этом поговорить? — смеюсь через плечо.
— Да. — Не понимает шутки она, сопя мне в спину. — И тебе лучше ответить.
— Гм, ну если ты так ставишь вопрос… Несколько лет назад, у моей армии были кое-какие совместные мероприятия с народом, который тоже обожает точно такие губные гармошки. На всякий случай: это были люди, к вашим гномам никакого отношения не имеющие. Страна, где всё происходило, была очень жаркой; вода выдавалась по ограниченной норме; никакой цивилизации, считай, вокруг не было. А делать нам всем было нечего. Именно тогда я вспомнил, что в школе даже учил когда-то их язык: общаясь с соседями по военному лагерю, вспомнил старую науку. А заодно и на их губной гармошке играть выучился.