Понятно, что с такими соседями стране армия по призыву была больше не актуальна, по чисто техническим причинам. Сам Очкарик тогда аккурат сидел без работы, а домашние ссоры со второй половиной на этой почве уже цвели вовсю.
Когда в том телефонном разговоре ему сообщили возможный уровень дохода, сомнения практически исчезли.
В общем, после беседы уже в самом военкомате, он вообще не раздумывал: сразу попёр на переподготовку на старой базе, что за озером. Семьдесят километров от первой столицы, почти дома.
Там же, в результате смешного и дурацкого случай, он в самый первый день на долгие две недели обзавёлся идеально круглой гематомой вокруг правого глаза. И нынешним прозвищем «Очкарик».
Потом были полгода относительно спокойной рутины уже рядом с базой, между двумя аэродромами.
А потом соседи, они же соратники, предложили кому-то в верхах этот заказ. Наполовину частный, но исполняющийся с привлечением государственного ресурса.
Группер честно сообщил условия наедине и конкретно Очкарику пообещал кое-что из того, чего не должны были знать другие: знание любого языка персидской группы на выходе было актуально даже не соседям, а конкретно ему, родному кэпу.
Ну он и согласился. Один хрен, такая жизнь, что хуже точно не будет. Да и в горах тех он уже бывал, ещё по старому Договору о совместной охране Границ, так что…
На этом выходе Очкарик изображал водителя, оттого и пострадал: задача была решена и группа старательно выбиралась домой, на север.
Засада на серпантине явно состояла из местных, и ставилась на дурака. Потому её просто не ожидали.
В общем, пока именно он выбирался с водительского места, его нога оказалась задетой очень здорово и по-взрослому.
— Идти можешь? — абсолютно безэмоционально спросил кэп.
Тогда Очкарик и понял, что вот, в принципе, всё.
— Нет, идти не смогу. Прикрою. Уходите. — Коротко и зло ответил он, выбирая место, где бы бросить кости.
Тут-то и нарисовался Чапа со своим рацпредложением:
— Не тут! Кэп, давай его чуток на буксир возьмём? Вот там, буквально через пару километров, река зэд-образный поворот делает.
— И что? — всё так же без эмоций уточнил кэп, уже у соседа.
— Да знаю я эти места, — отмахнулся Чапа. — Вернее, очень неплохо помню. Там на козырьке над дорогой его оставим — и где тем трёмстам спартанцам…
Как специально, до своей границы оставался один смешной бросок в десяток километров с небольшим.
По правде сказать, Очкарик подозревал, что с Чапой не всё было в порядке. В том смысле, что больно уж тот походил на местного уроженца. Но задавать лобовые вопросы «соседу» ему было не по чину; к тому же, язык местных сам Очкарик знал не настолько хорошо, чтоб делать выводы самостоятельно.