— Больше всего я сожалел о том, как неловко я расстался с тобой. Что моя бесчувственность в тот день ранила тебя. — Он провел пальцем по тыльной стороне ее ладони.
Джесси не ответила на его признание, но ее чувственные губы расплылись в медленной улыбке. Она наклонилась, подняла руку к его щеке и снова поцеловала его.
Он обнял ее. Ему нравилось чувствовать ее в своих руках. Ему нравился вкус ее теплого рта, когда он скользнул языком между ее губ. Он потерял себя в ее поцелуе. Потерял чувство времени и места.
Он только знал, что хочет больше этого, больше, чем поцелуи.
Чем дольше он целовал ее, тем больше был уверен, что ему никогда не надоест ее тихий шепот. Или то, как ее мягкое, соблазнительное тело нежно прижимается к его мускулам. Что он никогда не устанет держать ее в руках.
Внезапно Джесси отпрянула. Она посмотрела на него, ее грудь вздымалась, когда она затаила дыхание.
— Есть одна вещь, которую мне нужно знать. Это о Женеве.
Он уже знал, о чем она собирается спросить, но ей нужно было произнести это вслух.
— Что ты хочешь знать?
Она заправила пряди волос за ухо.
— Мне нужно знать… Если бы у тебя снова был шанс, ты бы этого хотел?
— Нет. — Он поцеловал один уголок ее рта, а затем другой. — Я любил твою сестру, но это было давным‑давно. И мы никогда не подходили друг другу.
Он медленно поцеловал ее в губы. Затем прижал губы к ее уху:
— Я не хочу Женеву, Джесс. Или ты не заметила?
Он положил ее обратно на диван, и она ощутила его возбужденный пенис, когда он целовал ее.
— Ты веришь мне?
Она кивнула, их взгляды встретились.
— Верю, — прошептала она.
— Хорошо. — Он снова поцеловал ее, наслаждаясь вкусом ее сладкого рта и ощущением ее тела под своим. — Потому что с того момента, как ты вошла в холл гостиницы, я хотел только тебя.
Тереза села в коричневое кожаное кресло частного самолета Брукса Аббингдона и застегнула ремень безопасности. Затем дважды проверила, что ремень безопасности ее брата надежно застегнут, так как он все еще был не в себе.
Тереза точно знала одно: Джошуа не был пьян. Его одежда и кожа были полностью лишены запаха алкоголя. Тем не менее с ним явно было что‑то не так.
Джошуа пришел в себя достаточно, чтобы войти в самолет, но он все еще бессвязно болтал о богатых лжецах, неудачниках и разоблачении правды. Когда не разглагольствовал, он дремал. Так что узнать правду от Джошуа было невозможно. На самом деле она сомневалась, вспомнит ли Джош что‑нибудь из того, что он натворил.
Он пробормотал что‑то, что смутно звучало как «извини, люблю тебя, сестренка». Но опять же, может быть, именно это Тереза хотела услышать. Что‑то, что заставило бы ее чувствовать себя немного лучше после того, что ее карьера пошла на дно. На самом деле она была шокирована тем, что Брукс хотел иметь с ней что‑либо общее, после того как узнал, что дебош на вечеринке учинил ее брат.