— Салам, хозяин, — начал я первым разговор, — мы из города, из монастыря, слыхал поди?
— Нет, — покачал головой открывший дверь, — и тебе мир.
— Как ты тут, что происходит, что делать думаешь? — задал я обычные вопросы, — если хочешь, можешь с нами ехать, там лагерь, люди со всего города собираются.
— Нет, — снова покачал головой узбек, — все нормально, не поеду.
Снова мелькнул силуэт в окне, и я, показав на него стволом, спросил.
— Кто у тебя там, в окне маячит?
Хотелось добавить фразу из песни «за спиною штепсель прячет», но я сдержался, только улыбнулся.
Хозяин что-то сказал по своему, и тень в окне исчезла.
— Сын мой, а что? — ответил хозяин дома, практически без акцента.
— Да так, спросил, — опустил я автомат и осмотрелся.
Все спокойно и тихо, и даже нет обычного запаха гнили и дерьма, а значит, психов поблизости нет
— В дом пустишь? — спросил я узбека, и он, подумав, ответил.
— Если дашь тридцать патронов, — показал он на магазин моего автомата, — накормлю всех и выпить дам.
Вот это номер, есть, конечно, хотелось, да и патронов у меня полно. Они все казённые, а желудок свой. Только не понятно, что он наготовит, этот узбек в своём кафе. Причем, совсем не бывшем кафе. Видимо, он и сейчас работать собирается. Только не понятно, для кого?
— А что приготовишь? — облизнувшись, спросил я.
— А, — протяжно проговорил хозяин дома, — шашлык баранина, лепёшки, плов, шурпа, все что хочешь, — щёлкнул он языком, и я задумался.
— Жди, сейчас решим, — бросил я узбеку и быстрым шагом пошёл к своим.
Парни и девушки с нетерпением смотрели в мою сторону, и я вдруг почувствовал запах жареного мяса в воздухе. Вот просто не мог удержаться, и все.
— Ребят, тут этот узбек, — кивнул я в сторону кафе, — за тридцать патронов предлагает накормить всех, вы как?
Ребята, как и я, давно не ели ничего подобного, все консервы, крупы, да сухпайки. И не так много времени прошло с начала этого всего, ещё не научились с осторожностью относится к людям. В дом я отказался идти, и узбек вытащил большой стол на улицу, поставил две лавки, потом прибежала его жена, в цветастом халате и зелёном платке, невысокая полная женщина лет сорока, и ловко стала ставить тарелки и стаканы на стол. А потом появилась бутылка водки.
— Никто не пьёт! — строго приказал я, и продолжил наблюдение.
Сам я, пересилив себя, за стол не сел. Остался стоять у машины, и изредка ходил вперёд-назад вдоль трассы. По идее, и дом бы этого хлебосольного хозяина нужно осмотреть, но почему то я не решался этого сделать. Человек предлагает обед, причём, почти задаром. Он же не знает, что у нас полно этих патронов.