.
— Утешил, — хмыкнул Анри. — Если бы только она захотела выйти за меня. А она не хочет.
— Такое может быть? — Этого Рамон не ожидал услышать.
— Может.
«Ты меня любишь?» — пронеслось в мозгу.
Женщины вернулись, и Анри искал глазами взгляд Синнии.
— Я только что говорила Исидоре, что не хочу даже думать о свадебном платье, пока у меня не будет прежней фигуры, — сказала Синния.
Собственное «я» у Анри продолжало тлеть, наполняя глотку чем‑то едким.
К концу месяца стало ясно, что средства информации времени зря не теряли. Они поместили фотографии с подписью, что рады объявить о предстоящем рождении близнецов. Но этого оказалось мало. Синния выходила из дома всего несколько раз и каждый раз попадала на глаза папарацци. Охранникам не помешал бы кнут, чтобы держать эту братию в страхе, как львов в клетке.
Фотографы даже не утруждали себя заснять ее лицо — фото ее живота занимали все колонки сплетен, словно близнецов, которых она носит, можно увидеть, если приглядеться. Это мог быть живот любой беременной женщины. Она сказала Анри, что начнет носить футболки с неприличными логотипами и пошлой рекламой.
Он, как обычно, молча посмотрел на нее, давая понять, чтобы она не обращала внимания, но потом предложил такое непечатное слово, что Синния не могла удержаться от смеха.
Анри редко говорил с прессой, если только это не было подготовленное заявление, касавшееся «Советерре интернэшнл», и его появлением перестали интересоваться. Зачем фотографировать любого из взрослых близнецов Советерре, когда можно разглагольствовать о матери новых? Даже усилия Рамона вызвать огонь на себя своими гоночными приключениями и полуголыми моделями провалились.
Анри с Синнией жили в состоянии вооруженного перемирия, им удавалось быть вежливыми и в какой‑то мере сохранять прежний распорядок. Почти ежедневно он работал в своем парижском офисе, а она в его кабинете в квартире, в точности так же, как делала, когда оставалась раньше с ним здесь, в Париже. Вечерами они обсуждали будущее: как приспособить семейный дом в Испании для близнецов, записывались на частные предродовые занятия, просматривали резюме на персонал охранников для детей.
И они до сих пор спали отдельно.
Синния видела, как он раздражен из‑за прессы, папарацци, мер предосторожности и вообще от постоянного напряжения. Он не переставая твердил, что ей не надо заниматься своей работой, а она твердо решила сохранить собственный доход и прежнее независимое положение.
Он снова начал ворчать, когда их автомобиль окружила толпа, стоило им подъехать к отелю в Милане.