Анри закрыл дверь и включил свет.
— Не надо!
Он засмеялся и начал стаскивать с себя одежду.
Несмотря на почти полную темноту, Синния подошла к окну и опустила жалюзи.
— Ты думаешь, что темнота тебя защитит, chйrie?
Он оказался у нее за спиной, обнаженный. Она вздрогнула — от него исходил электрический ток.
Убрав ей волосы со спины, он нашел замочек молнии.
Молния была расстегнута, и Синния повернулась к нему, обвила руками его шею, предлагая свой рот горячему жадному поцелую. Она, закрыв глаза в темноте, стонала. Ресницы стали влажными от наплыва чувств. И тоже поцеловала его в ответ.
— Тебе этого не хватало. — Он спустил платье и припал губами к шее. — Но не торопись. У нас целая жизнь впереди. Я буду очень осторожен.
Но ей не нужна его осторожность, она хочет, чтобы он поторопился. А он медленно снял с нее платье. Затем кружевное белье, тоже очень медленно, заскользило по бедрам.
Она часто дышала и ждала, когда же наконец останется голой под его руками.
Рука Анри спустилась вниз, лаская пушистый бугорок.
— Да. Пожалуйста. — Она положила ладонь на его руку, выгнулась, понуждая его не задерживаться.
— Oui, chйrie, тебе это нравится, да?
Синния, задыхаясь, впивалась ногтями ему в шею и покачивала бедрами.
— Хорошо, хорошо. — Она терлась лицом о приятно пахнущую лосьоном его шею, мурлыча, как кошка, когда ее гладят.
Как она могла сопротивляться этому столько недель? И почему?
Свободной рукой он сжал ей бедро, ягодицы.
Они извивались, ища губы друг друга и целуясь. Бесконечно много и долго.
— Ты такой горячий. — Синния опустила руку вниз между ними, нашла его напрягшийся член и сжала, помня, как он раньше стонал от удовольствия.
— Скажи мне, — потребовал он. — Скажи, что именно ты хочешь, chйrie. Я не желаю утром услышать обвинения.
— Я хочу почувствовать тебя внутри. — Она водила пальцами по гладкой твердой плоти, провела по самому кончику, чувствуя, как он пульсирует у нее в ладони. — Пожалуйста.
Он со стоном изголодавшегося человека прижался ртом к ее шее. Ее обожгло, а затем сладкая боль отдалась во влажных складочках под пушистым бугорком, накатилась шквалом, таким мощным, что колени у нее согнулись.
Он просунул ей руку под спину и приподнял ее с торжествующей улыбкой победителя. Он гладил ее, ласкал, пульс у нее бешено колотился, волны наслаждения омывали тело.
— Ничто не сравнится с той радостью, когда я знаю, что подарил тебе удовольствие, — сказал он, неся ее к кровати. — От этого я еще больше тебя хочу.
Он прижал ее к краю, оперся на руку и навис над ней, погружаясь в ее лоно легкими, скользящими толчками.