— Да не собираюсь я поднимать никакой паники, — не на шутку испугался Пореченков, понимая, что вот сейчас, здесь сгорает его баснословный по кризисным временам гонорар, премиальные, а значит, и его ставшая уже традиционной рождественская поездка на один из престижных европейских горнолыжных курортов. — Я не собираюсь поднимать никакой паники, — повторил он. — Но поймите, кроме меня, никто не проведет эту операцию…
— Мой товарищ, сержант, — кивнул в сторону лежащего на скамье бездыханного тела лейтенант, — он тоже, может, собирался участвовать в операции по задержанию опасных преступников…
— Я говорю совсем о другой операции! — нервно покачал головой Пореченков. — Я врач, хирург, пластический хирург. И меня ждет пациентка. Я не имею права рассекречивать информацию, но это очень, очень известная актриса. И я должен, я обязан сейчас появиться в клинике. Если нужно, я подпишу бумагу о неразглашении тайны или как это там у вас называется… Иначе что я потом кому докажу…
— А вы представьте себя на месте сержанта, — невозмутимо сказал лейтенант, — представьте, что это не ему, а вам в руки попал этот муравей и это не его, а вас он укусил…
— Еще немного постоим, и точно нас отсюда вынесут, — не на шутку забеспокоилась старушка, на минуту задумалась и вдруг оживилась: — А мне, молодые люди, кстати, в туалет нужно. У меня цистит. Доктор, объясните товарищу лейтенанту, что такое цистит…
— Это, товарищ или, как теперь вас там называют, господин лейтенант, такая болезнь. Когда человеку обязательно нужно сходить в туалет, иначе… — тут же поддержал старушку Пореченков.
— Да знаю я, что такое цистит, — недовольно покачал головой лейтенант, с опаской поглядывая на расползающихся и время от времени взлетающих муравьев.
— Ну так тем более, — с надеждой проговорил Пореченков.
— Подождите, вы должны мне оставить свои координаты, — сказал лейтенант, доставая блокнот и ручку.
— Мыськина Полина Эдуардовна, пенсионерка, — поспешила первой назваться старушка.
А когда милиционер записал ее адрес и номер телефона, заявила:
— Только имейте в виду, никаких документов о неразглашении я подписывать не буду. Ни за что! Общество должно знать правду! В московском метро поселились заразные летучие муравьи. А вдруг они живут уже не только в метро, но и на улицах нашей столицы?
— Если вы собираетесь об этом болтать кому ни попадя, — заметил милиционер, — я просто вынужден буду вас изолировать…
— Что?! — взвизгнула старушка. — Что вы такое сказали?! По какому праву?! Я буду жаловаться в суд! Народ должен знать правду! Вы только посмотрите, он меня, то есть нас, собирается посадить за решетку! По какому праву?!