Через полчаса прибыл Николай Иванович Горюшкин и, дружески обнимая танкиста, произнес:
— Как говаривал Чапаев: «К самому делу прибыли». Батя приказал идти на Ченстохову, не переводя дыхания. Полетим быстрее ветра. Смотри, Коля, за своими ребятами. Пусть покрепче седлают моих коней.
Горюшкин с биноклем взобрался на рядом стоящий танк. К Хохрякову по команде прибыли остальные офицеры.
— Значит так, Гриша, — обратился он к Агееву. — Нам сейчас, используя оплошность немцев на Пилице, нужно, как Котовский на Одессу, лететь на Ченстохову. Лететь, но не очертя голову, а с умом. Впереди Мстув — крепкий орешек перед Ченстоховой. — Хохряков положил планшет с картой на крыло танка. — Гитлеровцы не без оснований называют Мстув крепостью. Его приказано оборонять до последней возможности. Успеют ли фашисты занять прочную оборону в Мстуве, зависит от нас, от тебя прежде всего. Естественно, — обратился комбат ко всем, — случай с мостом на Пилице должен стать для нас памятным уроком. Смотрите на карту: река Варта так же, полукольцом, охватывает Мстув, и пройти в него, как и в Конецполь, можно только по единственному мосту. Мы не должны оказаться в такой критической ситуации, как на Пилице. Хорошо, что парторг и начштаба обнаружили лошадей, а они указали нам путь удачи.
Хохряков посуровел. Положение командира головного отряда танкового корпуса, в качестве которого он сейчас выступал, налагало на него высокую ответственность: темп продвижения и освобождения Ченстоховы определен боевым приказом. К тому же комбат ни на минуту не забывал о том, что возглавляемый им отряд, находящийся на значительном удалении от своих главных сил, должен сам выходить из критических ситуаций.
— Напоминаю, — продолжал Семен Васильевич, — перед Мстувом есть минные поля, противотанковый ров и проволочные заграждения. За Ченстоховой, в Рудниках, — аэродром. Стало быть, каждую минуту можно ожидать атак с воздуха. Самый коварный для нас враг — фаустпатронщики. Их засад можно ожидать у каждого куста, окопа и дома… Теперь, — Хохряков обвел взглядом лица офицеров, — слушаю ваши предложения.
Горюшкин, который до этого вроде бы не слушал своего оперативного начальника, а рассматривал в бинокль занятую противником местность, молодецки соскочил с тридцатьчетверки и подошел к Хохрякову.
— Семен Васильевич, есть у меня парень — Михаилом Семеновичем Налетовым зовут. Мы с ним — шахтеры. Он — подрывник, пиротехник. Ты ведь тоже горняк и знаешь, что подрывник на волоске от смерти ходит. Налетов обязательно перехитрит гитлерюг, обороняющих мост.