Провожая Семена в Красную Армию, друзья желали ему стать таким же крупным и таким же прославленным командиром Красной Армии, как, скажем, Григорий Иванович Котовский или Василий Иванович Чапаев. А Коля Панов на правах самого близкого Хохрякову человека углубил эту мысль:
— Главное, Сеня, не в звании и не в должности, а в том, чтобы тобой гордились уральцы, вся наша Родина.
В военкомате Хохряков заявил:
— Желаю служить в кавалерии.
Его просьбу удовлетворили. Но в кавалерийской дивизии, куда Семен прибыл на срочную службу, как оказалось, уже был свой штатный танковый полк, а в нем — полковая школа, в которой готовили младших командиров-танкистов.
— Механик? — спросил комполка, разглядывая бумаги Хохрякова.
— Работал слесарем, компрессорщиком, электриком, механиком.
— Какой молодчина! Да еще комсомольский активист, гармонист, боксер! Такие парни нам очень нужны. Однако здоровье проверить и у силачей не мешает. Давай к врачам!
Один из медиков в военной форме под белым халатом подвел Семена к стеклянному прибору на столе и дал в руки резиновый шланг.
— Дуй.
Хохряков уже знал об этом приборе — спирометре, измеряющем объем легких. Он так сильно дунул в шланг, что верхняя часть прибора чуть не выскочила из посудины. А затем вдруг громко засмеялся.
Врач, озадаченный поведением новичка, спросил, в чем дело.
Семен, хохоча, рассказал.
Он вспомнил своего дедушку Тимофея Кузьмича. Когда старика впервые в жизни коммунары из родной Коелги определяли на профилактическое лечение в больницу, Тимофею Кузьмичу спирометр показался хитроумной диковинкой. И когда его подвели к прибору и спросили, сколько он сможет выдуть, дед воспринял это по-иному.
— Дык рюмок пару смогу, — не хотелось дедуле бередить душу, признаваться в своей старческой слабости.
— Что-то маловато, — лукаво улыбаясь, засомневался лаборант.
И тут взыграла казацкая гордость Тимофея Кузьмича (казак он был уральский, потомственный).
— Да что спрашивать! Давай хорошую, плотную закусь и пол-литра двину!..
Семен рассказывал об этом случае уже не раз, и всегда в его словах сквозила любовь к Тимофею Кузьмичу.
Шутка пришлась по душе и в воинской части. Командир полка, присутствующий на медицинском осмотре, дружески хлопнул Семена по голой спине и не без удовольствия заключил:
— Дед дедом, а ты геркулес! И не меньше. Будешь учиться на механика-водителя танка.
У Семена слетело с лица праздничное настроение.
— Да я же в конницу пришел!
Командир полка, видимо, что-то вспомнив, взгрустнул.
— Времена такие… Все меняется, друг мой. Диалектика. Танки у нас бегают быстрее коней. К тому же в кавалерию всегда можно попасть, когда захочешь. Туда может пойти и малограмотный, а к нам — шалишь! Нам подходят лишь технически грамотные люди. И то не каждый: чтобы переключать рычаги передач танка, надо силенку иметь, как пушинкой, трехпудовой гирей играться. И не меньше. Вот так-то, Хохряков.