— И кто… Пойдет на контакт? — задал вопрос Петр.
Все переглянулись друг с другом.
— Я так полагаю, что это предстоит мне, — произнес Мишаня. — Больше некому.
— Резонно, — вздохнул Хлебосолов. — Ты близкий друг Витяши, к тебе скорее, чем к другому могли попасть его записи, у тебя, во всяком случае, по их мнению, должна быть та же ментальность. Нам с Петром они попросту не поверят, что мы хотим поиметь с них "бабочек", заподозревают, что дело тут в другом. Конечно, я лучше представляю, как надо сыграть…
— Ничего, проинструктируешь меня, и я сыграю. Грамотешки у меня, может, и поменьше твоего, но не дурак же я в конце то концов!
— Нам остается принять твои слова на веру, — хохотнул инвалид.
— А в глаз? — беззлобно пригрозил пожарный.
— Калеку всякий может обидеть, — в тон ему отозвался Петр.
— Подстраховка у тебя будет следующая, — проговорил Кирилл. — Чтобы, значит, не искушать этих скотов. Покажешь им квитанцию на отправку заказного письма, ну, скажем, к тебе на работу на твое имя. Квитанция будет подлинная, пошлем какую-нибудь ерунду на самом деле. Скажешь, что в письме изложение всех событий, чтобы они поняли, что убивать тебя не имеет смысла. Тогда их имена в скором времени будут известны. Скажешь еще, что второй конверт оставил у друга.
— Третий отдал нотариусу, а четвертый положил в банковскую ячейку.
— Не паясничай. Им может стукнуть в воспаленные мозги, что одно письмо они сумеют перехватить, на почте или у тебя в пожарке, допустим, подкупят кого-то, за двумя источниками информации они и гоняться не будут.
— Ладно, ладно, как скажешь, так и сделаем. Ты командуешь.
— Значит, завтра отправишь письмо, покажешь мне квитанцию.
— Хорошо.
— Завтра же выпасешь Татьяниного хахаля, установишь по машине кто он и что. Сможешь?
— Что у меня, друзей в ментовке нет! Уж по тачке-то они и имя, и адрес прокачают!
— Кстати, когда у тебя дежурство? Учтем при планировании.
— Не бери в голову, я всегда могу подменяться. На этой неделе так и сделаю.
— Отлично. Теперь ты, Петюня. Сегодня-завтра готовь аппаратуру.
— Заметано.
— А я займусь дневником. Подпрягу к этому делу Авдея.
— Кто такой Авдей?
— Мой друг. Человек талантливый. Он такую фальшивку сварганит — пальчики оближешь!
— А как же почерк?
— А что почерк? Кто-нибудь из вас знает Витяшин почерк? Нет. И я не знаю. Потому что нам сто лет это не надо было. И Татьяна не знает по той же причине. Не волнуйся, она поверит, что писал Витяша, потому что кто бы еще это мог писать? Не Мишаня же.
— Тоже верно.
— Встречаемся послезавтра, в одиннадцать утра, здесь же.