Варенье оказалось малиновым, домашнего приготовления, точь-в-точь такое, какое варила Лерина мать. Рядом с розеткой на блюдечке лежали две продолговатые белые капсулы.
— Выпей, — кивнул на них Максимов. — Тебе нужно как следует расслабиться.
— Что это? — Лера недоверчиво взяла таблетку кончиками пальцев. — Наркотик?
— Да бог с тобой! — засмеялся Максимов. — Я не собираюсь тебя травить какой-нибудь гадостью. Это новейшее успокоительное, в продажу почти не поступает, стоит бешеных бабок. Глотай, не опасайся, я же сказал, что я тебе не враг.
— Да нет, я не боюсь. — Лера спокойно выдержала его пристальный взгляд. Чего ей бояться? Хуже, чем есть, все равно уже не будет. Она решительно сунула капсулы в рот, проглотила, запила из чашки.
— Ты, наверное, торопишься? — серьезно спросил Максимов, садясь рядом, в соседнее кресло. — Тебе нужно к дочке? Где она, в саду?
— Нет. У знакомых. Я могу оставить ее там до завтрашнего утра.
— Отлично. — Он слегка нагнулся к Лере, осторожно и нежно тронул рукой за щеку, повел пальцами по подбородку, шее. Снова до нее долетел знакомый, терпкий запах его туалетной воды.
Руки и ноги постепенно стали наливаться свинцовой тяжестью. Она распространялась от конечностей вглубь, по всему телу, сковывая его, точно парализуя. Веки слипались, комната тонула в каком-то дрожащем мареве.
«Таблетки, — вяло подумала Лера. — Неужели, так быстро?»
Максимов встал, подхватил ее на руки, понес. Она не чувствовала ничего, кроме желания спать, закрыть глаза, вытянуться, расслабить ставшие чугунными руки и ноги.
Это был один из ее снов, тот, в котором шеф был с ней рядом, совсем рядом, трогал ее, гладил, целовал, его горячее дыхание обжигало ее тело, делая его безвольным, послушным в сильных, уверенных руках.
Только на этот раз Лера не пыталась проснуться, чтобы прервать кошмар, наоборот, покорно погружалась в него все больше и больше, стараясь совсем отключиться от реальности, впасть в забвение, в полное беспамятство.
Постепенно она перестала видеть свет. Страстный шепот Максимова, его порывистые движения, настойчивые прикосновения — все слилось в одну жаркую, темную волну, накрывшую Леру с головой, утопив остатки ее сознания.