Флем встал и прошел к балкону, откуда открывался непревзойденный вид на деревья. И зеленые исполины посмотрели на него в ответ.
Герцог буквально кожей ощущал недовольство. Странно, ведь народ не возражал против его правления. Они вообще редко против чего возражали. Веренс по-своему пользовался популярностью. На похороны собралось немало людей: Флем припомнил их торжественные лица. Неглупые. Совсем неглупые. Просто деловые, словно дела королей их не сильно занимали.
Это молчаливое безразличие раздражало герцога почти так же сильно, как деревья. Старый добрый бунт пришелся бы очень кстати. Можно было бы поймать и повесить кого-нибудь, нагнать грамотный драматизм, столь важный для правильного развития государства. Ведь как заведено на равнинах? Если ты кого-то пнул, тебя пнут в ответ. А здесь? Замахнешься на кого-то, а он просто отойдет в сторону и терпеливо дождется, когда ты промажешь. Как можно войти в историю, правя такими людьми? Да их подавить можно не больше, чем продавить матрас.
Он поднял налоги и сжег пару деревень, просто чтобы показать всем, с кем они теперь имеют дело. Вот только никто особо не проникся.
А теперь еще эти ведьмы. Мысли о них не давали герцогу покоя.
– Шут!
Дурак, что мирно дремал за троном, в ужасе проснулся.
– Да!
– Иди сюда!
Шут несчастно прозвякал куда было велено.
– Скажи, здесь всегда льет дождь?
– Помолвите, дяденька…
– Отвечай на вопрос, – перебил лорд Флем с железным терпением.
– Иногда прекращается, сир. Уступает черед снегу. А иногда случаются настоящие оргулярные туманы.
– Оргулярные? – рассеянно переспросил герцог.
Шут не смог сдержаться и в ужасе услышал, как слова сами вырвались изо рта:
– Густые, милорд. От латинского «оргулум», что значит «суп, бульон».
Но герцог не слушал. По его опыту, болтовня подданных не стоила внимания.
– Мне скучно, шут.
– Так позвольте развлечь вас веселыми остротами и легкими шутками.
– Валяй.
Шут облизал пересохшие губы. Он не ожидал такого поворота событий. Королю Веренсу хватало просто пнуть его или запустить бутылку в голову. Истинный король.
– Я жду. Рассмеши меня.
И шут отважился.
– Что ж, любезный, – проквакал он, – ответь: в каком месте закормленная лошадь родня горящей свечке?
Герцог нахмурился. Шут решил не испытывать судьбу и не тянуть с ответом.
– А в таком: первая заплыла, а вторая оплыла! – сообщил он и, раз уж это было частью шутки, слегка постучал Флема по голове своим пузырем на палке и брякнул на мандолине.
Указательный палец герцога отбил стаккато по подлокотнику трона.
– И что дальше?
– Эм, да, собственно, ничего, – признался шут и прибавил: – Мой дед считал эту шутку одной из своих лучших.