Сделала все, что могла, затем, вздохнув украдкой, заявила повару, что напишу ему рецепты на все новые блюда.
Ах, он не умеет читать?! Ну конечно же, я уже слышала, что эта школа никому не нужна… Но раз так, то в ближайшее время ему придется пройти срочный ликбез.
— Ликвидация безграмотности, Олаф! — пояснила ему, подумав, что мне нужно как можно скорее приобрести букварь.
Иначе дети в мое отсутствие начнут читать не только эротические листки, но и надписи на заборах, а Олаф использовать специи по вдохновению. Поди еще пойми, как далеко оно его заведет!
Но пока книг у нас не было, я наказала Олафу заканчивать с курицей, а Анью попросила отнести остатки шепардского пирога за второй столик возле окна. К нам как раз заглянули новые посетители — причем, гражданской наружности.
Может, почувствовали запах и решили зайти на огонек?
Такую удачу ни в коем случае нельзя было упускать, поэтому я приказала подавать им все, да поживее! Сама же отправилась на второй этаж, где уложила в кровать свою излишне ответственную дочь. Та немного расстроилась из-за того, что ее лишили… гм… столь специфического чтения, но я сумела улучшить ее настроение подарком.
Анаис тут же примерила обновку, после чего уже в постели я расплела ей волосы, пообещав, что очень скоро мы купим книги. Возможно, уже завтра или послезавтра.
В общем, как только мама поймет, сколько у нас останется денег после того, как она откупится от дяди, подарившего нам эту таверну, так сразу и приобретем!..
Конечно же, вслух ничего такого я не сказала, только подумала.
А еще подумала о том, что они все — и Ставрос, и Мария, и Леннарт, и Олаф с Эмилией, и даже Анья, — они обязательно будут молчать. Никому не скажут о раненном мятежнике, лежавшем на первом этаже в комнате повара, потому что от этого зависело не только мое благополучие, но и их собственное.
И еще от того, как быстро я выставлю Арни Бесколя за дверь. Потому что его пристутствие ставило под удар всех нас.
Уже очень скоро меня к нему допустили, потому что Ставрос как раз закончил бинтовать рану. Все еще бледный, вернее, белый как смерть, лорд Бесколь, полулежа в кровати, жадно доедал куриную похлебку вприкуску с пирогом, которые принесла ему Мария.
Мне почемуто показалось, что он давно уже ничего толком не ел.
Затем доктор, прихватив свой чемоданчик, покинул комнату, а экономка застыла в дверях, посмотрев на меня долгим взглядом. Я уже знала, что она хотела мне сказать, хотя и не произнесла этого вслух.
Такие проблемы нам ни к чему, говорили ее глаза. Жизнь только начала налаживаться, не стоит ничего портить.