К тому же, к этому времени на нашем фасаде появилась новая вывеска — ярко-синяя, с белыми буквами и скрещенными мечами, гласившая, что отныне это место именуется «Королевским Клинком».
Да, разрешения в Ратуше я еще не получила, но Леннарт сказал, что проблем с этим не возникнет. Можно менять названия хоть каждый день, правда, не забывая вносить небольшую пошлину в государственную казну.
На это я решила, что обязательно ее внесу. Но не сегодня, а завтра.
Если мы, конечно, переживем эту ночь.
Новую вывеску, порядком помучавшись, повесил Леннарт, после чего настал мой черед мучиться, но уже с магией. Наконец, все-таки запустила в вечеряющее небо и заставила висеть над входом в таверну два магических светлячка. Как долго они продержатся, я не знала, зато сейчас, в сгущавшихся сумерках, новое название было видно даже издалека.
Правда, это не давало никакой гарантии того, что неприятности обойдут нас стороной. Именно это я пыталась объяснить это Эмилии, но та наотрез отказалась меня слушать.
— Здесь слишком опасно — и для тебя, и для нашего сына, — в который раз попытался уговорить ее Олаф. Затем попробовал на нее надавить: — Я твой муж, в конце-то концов, и ты должна делать то, что я тебе прикажу!
На это Эмилия, фыркнув, не слишком любезно озвучила место, куда ему следовало идти со своими приказами.
Олаф бросил на меня беспомощный взгляд, но я лишь пожала плечами. Повару оставалось только посочувствовать.
— Если что и случится, мы всегда сможем укрыться в погребе, — сообщила мне Эмилия, на что я покачала головой, сказав, что не собираюсь так рисковать.
Не допусти Святая Эрдина таверну подожгут, тогда погреб вряд ли убережет нас от угарного газа. Или же если толпа захочет расправы и примется выковыривать всех нас их этого самого погреба… Мое издерганное воображение рисовало поистине жуткие картины!
Но раз затея с родителями Олафа провалилась, я стала подумывать о том, чтобы отправить всех в центр города, где снять номер в дорогой гостинице — не выгонят же нас оттуда? — но тут появился еще один неплохой вариант.
— Мы поедем к Гордону, — произнесла Мария. — Правда, его самого не будет. Хозяин заставил всех подмастерьев сторожить свой дом и лавку, — пояснила мне. — Он тоже боится. Но жена Гордона нас не выгонит, поэтому я заберу детей и отправлюсь к ней. А Эмилия, — Мария окинула ее спокойным взглядом, — пусть сидит в своем погребе.
Но в погребе той сидеть в одиночестве не захотелось, поэтому она побежала собираться, а я, украдкой вздохнув, сунула Марии все оставшиеся у меня деньги.