Вот они обе перед дверью.
— Клава, дай сюда кнопки! — приказывает старшая. Она оборачивается к подруге, прижимая к двери большой лист ватмана — нечто вроде плаката, исполненного от руки.
Это Нина Тайминская.
Вместе с Клавой Хабаровой, что работает дежурной в гостинице нефтяников, она пришла сюда в обеденный перерыв, чтобы вывесить на двери управления Правобережного стройрайона телеграмму-«молнию» комсомольского контрольного поста начальнику района инженеру Степанову:
«Товарищ Степанов! На вас в первую очередь падает ответственность за то, что у Правобережного района отнято переходящее Красное знамя, которое так доблестно было завоевано в первом квартале.
Тревожно на котловане!
Тревожно с жильем!
Плохо на строительстве высоковольтной линии электропередачи!
Майский план недовыполнен на 14%!
Примите меры!..»
Под телеграммой-«молнией» стояла подпись комсомольского поста. Через весь лист, сверху донизу, прочерчен был красный зигзаг молнии, словно бы на огромном телеграфном бланке.
— Вот. Пускай призадумается Степанов! — по-удалому стукнув кулаком о дверь и тряхнув головой, произнесла Тайминская. — Клава, пошли!
Они спустились с крылечка и направились было к двухэтажному белому домику, где одну из комнат внизу занимал райком ВЛКСМ.
Но в это время, медленно пересекая дорогу, из-под горы выехала черная «Победа» и остановилась на изволоке, преграждая им путь.
Первым из машины вылез тот самый человек, в сердце которого должен был ударить зигзаг комсомольской «молнии». Это был Ираклий Семенович Степанов, начальник правого берега, седенький, сухонький, с острым выбритым лицом, в коричневом костюме, в коричневой шляпе.
Вторым ловко и упруго, как мяч, выпрыгнул Артемий Федорович Журков.
А третьим неторопливо вынес ногу высокий, се проседью светловолосый человек, по-видимому гость, и особо чтимый, судя по тому, как Степанов и начальник политотдела с подчеркнутой и дружественной почтительностью дожидались, повернувшись к нему лицом, когда он выйдет из машины.
Девушки хотели обогнуть «Победу». Но в это время Журков окликнул Тайминскую.
— Погоди, погоди, летчица! — с веселой напускной строгостью обратился он к ней. — Мы ведь видели, как ты с подругой прибивала грозные свои тезисы, подобно Лютеру у дверей собора. А ну, огласи нам... Впрочем, — добавил он, указывая коротким, пухлым перстом на «молнию» контрольно-комсомольского поста, — по этому разящему огненному знаку могу заранее сказать, что кому-то из начальников не поздоровилось.
Ответ был неожиданным.
— В первую очередь вам, товарищ Журков! — отвечала Тайминская.