Через минуту она снова, уже одетая, вошла в комнату Пылаева. Он лежал на кровати, отвернувшись к стене, закрыв голову рукой.
Галина присела возле него и взглядом выслала мужа.
Она положила руку свою Асхату на голову и стала перебирать и гладить его волнистые жесткие волосы.
— Глупый, глупый мальчишка! — приговаривала она сквозь слезы. — Ну, что ты сделал бы с нами?!
Тщетно удерживаемые рыдания сотрясли его плечи. Он взял руку Галины, припал лицом к руке и стал целовать, обливаясь слезами.
Разговор, который далеко не считал оконченным Иван Упоров, разговор этот был продолжен и как раз «в другом месте», чего уж никак не ожидал Марьин.
Формально партком строительства был подчинен руководству горкома. Но едва городской комитет партии делал попытку прямого и острого вмешательства в насущно бытовые и в производственные дела великой стройки, как тот же Марьин угрюмо супился, принимал вид тяжко оскорбленного человека, готового «поставить вопрос о доверии».
Возникали трения. И уж несколько раз первый секретарь горкома Николай Александрович Голубков ставил перед обкомом вопрос о непосредственном подчинении Марьина обкому. Обком что-то не очень был склонен внять его просьбам. «Обождем. Сработаетесь. Коммунисты!» — отвечал Голубкову первый секретарь обкома.
Быть может, Марьин и не осознавал этого с полной явственностью, но всякий раз, когда ему приходилось приезжать на бюро в горком, у него саднило обидою сердце при виде гудевшей рабочим гомоном приемной Голубкова. Кого-кого только не было здесь! И люди великой стройки, и горожане, и труженики колхозных полей, коммунисты и беспартийные — все они шли сюда охотно и невозбранно со своей нуждой. «Вот электросварщик Волков, а вот сидит вдова того бетоноукладчика, — эти по жилищным вопросам», — опознавал мимоходом товарищ Марьин. И ведь, казалось бы, через него, Марьина, в парткоме строительства они прямее, быстрее могли бы добиться своего, нет, препожаловали зачем-то в горком, на другой берег, за пятнадцать километров, загубив на поездку целый день! Ну что ж, вольному воля!..
И ему невдомек было, что любой из числа строителей уж по одному тому предпочитал прием у секретаря горкома, пусть даже и бесплодный, что здесь никто не оборвет тебя, никто не обрубит твою жалобу угрюмым «Давайте будем этот разговор кончать».
Марьина звонок секретаря горкома нашел на КП правого берега.
— Марьин слушает! — охрипшим от бессонных авральных предпусковых ночей, но все еще гулким басом отозвался он.
— Прости, пожалуйста! — послышался в трубке глуховатый голос Голубкова, перебиваемый разноголосицей телефонной яростной молви и переклички — о количестве самосвалов с бетоном, о намыве плотины, о необходимости срочно дать плюсовую температуру на строительной площадке, где круглосуточно шел монтаж первых агрегатов. — Прости, пожалуйста, знаю, что не ко времени.