Дни проходили за днями, однако адреса частника он так и не узнал. Огорчённый, Ракитин места себе не находил. К тому же расслабляющий зной всё усиливался, и ни раскрытые окна, ни мощные вентиляторы на столе не спасали от духоты.
Сергея охватила хандра. Последние часы рабочей недели он просто отсиживался в кабинете, утомлённый и вялый…
Неожиданно кто-то тихо постучал в дверь.
— Войдите, — без всякого настроения отозвался Сергей.
Дверь приоткрылась, и в кабинет робко вошла невысокая кругленькая девушка.
— Катюша? — поднялся из-за стола Ракитин. С этой толстушкой, подругой Ирины, он встречался уже дважды. В сберкассе, где она работала кассиром, и здесь, в райотделе, куда вызывал её на беседу. — Что случилось?
Девушка наморщила маленький вздёрнутый носик, подошла поближе:
— Ничего. Только вам вчера не всё сказала.
Ракитин выжидающе смотрел на неё и молчал.
— Понимаете, вчера у меня как-то всё из головы вылетело. Растерялась немного от ваших вопросов об Ирине. При чём тут, думаю, её зубы? А потом всю ночь не спала.
Девушка подняла на него встревоженные глаза:
— Знать, беда с ней случилась, коль вы так горячо о ней расспрашивали? Вам поэтому так и важно, у кого она лечила зубы?
— Очень важно, Катенька, очень! — вырвалось у Сергея. — Да вы садитесь, пожалуйста, садитесь.
— Нет-нет. Рассиживаться мне недосуг, — замахала руками девушка. — Я ведь с работы ненадолго отпросилась. Вы просто запишите фамилию. Я ночью вспомнила её: Малявин. Зубной техник Малявин.
Сергей схватил авторучку.
— Так… Записываю.
— Мне о нём Ирина рассказывала. Жаловалась, что зуб ей плохо сделал. Болит, мол, не переставая. А технику рекомендовала Ирину его племянница. У нас работает — Лиза Мотылькова. Вот вы с ней ещё раз и поговорите. А я уж пойду… До свидания.
Сергей был готов расцеловать эту милую толстушку за её сообщение. Он почтительно проводил девушку до двери. Как только Катя вышла, Сергей подошёл к окну. Было уже за полдень. Жара на улице спала. От реки тянуло прохладным ветерком. На потемневшее небо наползали тучи, одна за другой сверкали молнии. Вот-вот мог хлынуть дождь. Но Ракитину уже не сиделось в кабинете. Его вновь охватило рабочее возбуждение. Натягивая на плечи пиджак, он торопливо прикидывал план действий: «Сначала в сберкассу к Лизе Мотыльковой, потом — к Малявину…»
Комната, где работал Малявин, была большая, с высоким потолком, плотными шторами на окнах и огромной бормашиной с креслом. В воздухе стоял запах эфира, что ещё больше усиливало сходство комнаты с врачебным кабинетом.
Заинтересовал Ракитина и хозяин квартиры: узкоплечий коротышка. Водянистые глазки на продолговатом лице тоже маленькие, масленые. И голос тихий, елейный. Мол, ничего не знает и сказать ничего не может. Этакий седенький благообразный старичок. Но за его елейностью Ракитин разглядел тревожную насторожённость.