— Се-ейди! — снова прошипел он.
— Вернись сейчас же! — присоединилась Гвен.
Однако возвращаться девчушке было уже поздно. Свет, падавший из-под двери слева от Сейди, заслонила чья-то тень. Дверная ручка повернулась, дверь приотворилась и замерла.
— Вам нужно отдохнуть, — произнёс старческий голос. — Я зайду завтра.
Догнав малышку, они едва успели затащить её в комнату напротив. Джек осторожно выглянул в щёлку. Из двери вышел пожилой мужчина с круглым зеркальцем на лбу и стетоскопом на шее.
— Это что, больница? — Джек обернулся к Гвен, но ответа не получил.
В комнате они были не одни. На старинного вида кровати, перед которой стояло кресло с высокой спинкой, полусидел, откинувшись на подушки, мужчина с забинтованными головой и половиной лица. Из-под бинтов торчали светлые волосы.
— Дядя Перси! — воскликнула Гвен, подбегая к кровати. — Ты очнулся!
Больной протянул к ней руку, от которой тянулись трубки капельницы.
— Гвен… — произнёс он слабым хриплым голосом. — Вижу, ты и новых друзей своих привела.
Свободный от бинтов глаз Перси Кинкейда повернулся к креслу, и Джек понял, что там кто-то сидит. На подлокотнике появилась женская рука, сжимающая пару красных кожаных перчаток. Женщина приподнялась и повернулась — в том же тёмно-синем пальто, в котором Джек видел её утром. Глянула на детей — и ноги её подкосились.
Джек уже не помнил ни про Искру, ни про министерство с его искателями и секретарями. Забыл даже про долгие годы секретов и вранья.
— Мама, прости! — выпалил он, обнимая её. — Мы всё-таки вышли на улицу… Так получилось.
Подскочившая Сейди едва не опрокинула кресло.
— Мамочка, это я виновата! Мне показалось, что я увидела папу…
Мэри Баклз долго молчала, прижимая детей к себе, потом поднялась и тяжело вздохнула.
— Можете не рассказывать: я всё знаю. — Она смахнула перчатками слёзы. — Ну почти всё… Перси рассказал. — Её губы искривились в трагической улыбке, той самой, которую Джеку так страшно было видеть утром. — У вас, наверное, много вопросов ко мне?
Джек взглянул на часы.
— Вопросы подождут, — бросил он озабоченно. — У нас осталось меньше двух часов, чтобы спасти отца.
— Что? — встрепенулся Кинкейд, пытаясь приподняться. — Но ведь Джон…
— Жив, — кивнула Гвен, поправляя подушки и помогая раненому снова лечь. — Да-да, Джон Баклз-двенадцатый жив.
— Я чувствую его, — добавила Сейди, глянув на мать, — слышу, как бьётся его сердце.
— И я ей верю, — кивнул Джек, — кладя руку на плечо сестры. — Он жив, но серьёзно ранен и взят в заложники. Часовщик требует за него Искру…
— Так что сверим часы и поторопимся. — Гвен усмехнулась невольному каламбуру. — Джек полагает, что его предок спрятал Искру где-то здесь, в Цитадели, и ты, дядя, наверняка догадываешься, куда я его веду.