Вот тебе и белый шум!
Подавив досаду, Джек встал на цыпочки и вгляделся в толпу впереди. Различить фигурку Сейди он не надеялся — её рост едва метр двадцать, — но на глаза мог попасться тот человек.
«Точно, папа! — сказала она тогда. — Его рыжий плащ и всё остальное».
Джек прекрасно знал, какой плащ имелся в виду. Когда дома, в штате Колорадо, наступали холода, отец предпочитал любой другой верхней одежде плащ из красновато-коричневой замши. Таких никто не носил во всей округе. «Красный олень, да и только, — говаривал он, — самое то для настоящих мужчин!» Джек даже улыбнулся, вспомнив его слова, и сразу заметил того, кого искал.
Таинственный незнакомец двигался впереди, шагах в двадцати мимо какой-то стены, заросшей кустами, что-то вроде скверика вдоль обочины. «Олений» плащ смотрелся очень уместно на фоне этой растительности. Мужчина и в самом деле походил на отца, и не только плащом. На голове у него был котелок! Какова вероятность того, что двое разных людей одновременно выберут для прогулки по Лондону допотопный котелок и рыжий замшевый плащ? Правильно, нулевая!
У мальчика застучало в ушах, на глаза навернулись слёзы.
— Папа-а! Джон Баклз! — позвал он.
Человек в котелке свернул вместе со всеми и стал спускаться по ступенькам. Его профиль мелькнул среди других, и сердце у Джека сжалось. Всё-таки есть в Лондоне второй любитель котелков и замши! Седой, угрюмый, почти без подбородка… Джек сердито смахнул слёзы рукавом рубашки. Ну Сейди! Растравила-таки душу, заставила понадеяться. Она не верит, что отца больше нет, но ему-то стыдно идти у неё на поводу!
И только сейчас он сообразил, что означают ступеньки.
Лондонская подземка!
— Разрешите… Прошу прощения… — Он кинулся вперёд, расталкивая толпу.
Внизу лестницы, среди накатывающих серо-бурых волн пальто и курток, мелькнула белая в синий горошек блузка. Сестрёнка! Чудо, что её ещё не задавили!
— Се-ейди! — крикнул он.
Но светлое пятнышко уже скрылось из виду.
Задыхаясь от волнения, Джек начал спускаться следом. Впереди показался вход на станцию — полдюжины алюминиевых турникетов, слева — автоматы для продажи билетов, украшенные пластиковыми рождественскими гирляндами, справа — прозрачная кабинка, где сидит дежурный в ярко-оранжевой куртке с серебристыми полосами. Ещё дальше, за барьером, прислонился к стене музыкант в красно-белой шапочке Санта-Клауса и наигрывает на саксофоне что-то ритмично-джазовое, но никто не обращает внимания.
Синий горошек снова мелькнул в толпе. Сейди степенно шагала позади женщины в электрическом кресле на колёсах, направлявшейся к широкому проходу возле будки дежурного, в конце линии турникетов.