, как и преданный вере Христовой великий Константин восхваляется у нас на великой вечерне — иереем и царем. У римлян, как и у египтян,
царь соединял в себе власть священства и царства. <…> По сим и подобным причинам
царь именуется Богом. И ты, богоподобный Алексей Михайлович, имеешь
право на богоименование".
На этом соединении основывалось право самодержца быть не просто правителем, но и Спасителем всех своих подданных. Уже первый российский христианский царь Иоанн Грозный в официальном документе — письме Андрею Курбскому — провозгласил себя непогрешимым в вопросах государственного управления, т. е. де-факто божественным сыном, и последовательно осуществлял эту идеологию на практике: "…жаловать своих холопов мы всегда были вольны, вольны были и казнить". Тому же Курбскому он выговаривает: "Почему же ты презрел слова апостола Павла, который вещал: "Всякая душа да повинуется владыке, власть имеющему; нет власти, кроме как от Бога: тот, кто противится власти, противится Божьему повелению". А ведь это сказано о всякой власти, даже о власти, добытой ценой крови и войн. Тот же апостол Павел говорит: "Рабы! Слушайтесь своих господ, работая на них не только на глазах, как человекоугодники, но как слуги Бога, повинуйтесь не только добрым, но и злым, не только за страх, но и за совесть" <…> Если же ты праведен и благочестив, почему не пожелал от меня, строптивого владыки, пострадать и заслужить венец вечной жизни?" >8
Тем самым, царь вытеснил собой образ Всемогущего Бога, став "земным богом", воля которого не может быть проверена на истинность никем из людей — она как бы истина в последней инстанции. Сотворенная Богом человеческая личность — просто ничто перед этим "строптивым владыкой". Как от древнеегипетского фараона, от него зависит не только посюсторонняя, но и загробная участь человека, — так что нет более свободного гражданина, а есть лишь раб, или верноподданный холоп. При такой религии и идеологии Россия погрязла в поисках путей измены царю, в кровавой вакханалии, разорившей и разделившей народ, что закономерно привело через несколько лет к великой смуте, т. е. к полной гибели Московской государственности. Ярким символическим выражением "священного государства" можно считать картину И. Репина "Иоанн Грозный убивает своего сына".
И у Александра Дугина также отсутствует представление о недосягаемом для человеческого желания и опыта Всемогущем Творце и Едином Повелителе вселенной. У него есть только единый мир, и боги этого мира (у него их два) являются всего лишь частью этого же общего для всех мира, пусть даже и наиболее влиятельной и могущественной. А отсюда логически следует, что в принципе каждый человек при условии овладения эзотерическим искусством или с санкции жреческой касты может вступать в общение с этими богами и причащаться их энергии, как говорят христиане — достигать "обожения" (греч. "теосис"), природного соединения с божеством.