– Проф, так что хотел-то? – вспомнил про Славу Остап.
– Предложить прежде всего. Если Игорь будет заполнять жадры в Аммоните, можно сделать так. Его ведь никто не знает в лицо? И потому их принимать может другой. Например, я. Взял жадры, прошел в соседнюю комнату, отдал их Игорю, тот заполнил и мне вернул. Затем я возвращаюсь с ними к владельцу, смахивая со лба пот: тяжела, мол, у эмоционала работа!
– Ну и зачем все это нужно?
– Тогда часть людей будет думать, что эмоционал именно я. Затем окажемся в Радужном, и в нем вместо Игоря будет уже другой. Представляешь, какая у них путаница возникнет! Один на меня начнет пальцем указывать, другой на Яниса, а третий на самого Теоретика. И убийцы в недоумении: кого же именно устранять?
Мне даже непонятно было – шутит Проф, нет? Особенно в той связи, что у тех непременно должно быть мое фото.
– Тогда всех вместе и прихлопнут.
– Борис, а не обуял ли тебя страх?
На этот раз Янис обнимать Гудрона за плечи не стал, но голос от этого у него был не менее ехидным. Артемона было трудно признать, никогда прежде такого за ним не замечалось, всегда спокоен и холоден. Уж не в Насте ли дело, которая, пусть все еще далеко – на Вокзале, но приближается с каждой минутой?
– Нет, не обуял. Сам знаешь, я не из пугливых. Но предусмотрительный! – Затем сделал то, чего никто от него не ожидал, он пропел: – «Эх, лапти мои, лапотушечки! До чего же хороши, как игрушечки!»
Голос у Бориса по-настоящему замечательный. И частушку Гудрон подобрал не просто так: на юге жадры почему-то называют именно лаптями.
– Паяц! – с улыбкой сказал Слава Проф.
– Ничего оскорбительного, – заявил в ответ Гудрон. – Во времена жестоких тиранов только им было позволено крыть правду-матку сатрапам в лицо. Но откуда бы вам знать такие вещи, неучи? Это вам не ганглии с аксонами и этими, как его там, липидами.
– Пойду вздремну, – сообщил я.
Забавно, конечно, слушать препирания Гудрона и остальных, но не выспался. В кубрике после того, как соорудили вентиляционный грибок, на ходу теперь довольно прохладно. Мерно работает двигатель, катер, убаюкивая, переваливается с борта на борт. И еще запах. Моря, зелени и чего-то неуловимо пряного. Аромат чужой планеты. Точно ведь усну.
– Поспи, Игорь, поспи, – благосклонно кивнул Гудрон. И добавил строго: – А ты, Проф, пока тренируйся!
– В чем именно, господин Гудрон Александрович? – смиренно спросил Слава.
– В эмоциональном взгляде! Ведь он должен стать у тебя жестким и пронизывающим, как у Теоретика. Коли уж собрался себя за него выдавать. А не жалобным, как у студента-недоучки. Сейчас у Даши зеркальце попрошу.