Ректор удивленно посмотрел на мое платье.
– А ты себя к кому причисляешь – к бедным или к богатым?
– Красивым, – вконец разошлась я. Меня раздражало такое безобразное отношение к подотчетному заведению. Управленческие способности ректора прямо-таки прослеживаются в каждом слове. – А горячая вода в комнатах?
– А что с ней?
– Она отсутствует!
– Будет стимул развивать свои способности.
– Пока есть стимул только тренировать целителей – те, кому не повезло обладать магией воды, постоянно к ним ходят.
Ректор сердито вздернул нос – общаться со мной ему резко разонравилось. Но меня так просто было не остановить.
– Кормят неплохо.
– Во-о-о-от, – мужчина обрадовался, но я продолжила.
– Но на ужин я часто не попадала из-за всех своих отработок, а ночью столовая не работает! Не знаю, сколько я за два месяца сбросила, но явно, что немало.
– Так, Вам уже пора, – заявил ректор, и тут же появился портал.
Я обрадовалась и бросилась на выход, забыв о том, что осталось еще много претензий к Академии.
– Простите, – я затормозила перед тем, как сделать последний шаг, – Вы сказали, что мой ухажер искал меня в лечебнице. О ком была речь?
Ректор приподнял вверх кустистые брови.
– А у тебя несколько ухажеров? Какой кошмар. А я правильно делаю, что не появляюсь в Академии. Нравы у сегодняшней молодежи просто ужас…
Портал перенес меня прямо в длинную палату, в которой я раньше не бывала. Что удивительно, с учетом того, как часто мне приходилось за два месяца учебы навещать в лечебнице друзей. На крайней кровати лежал Радагат Виррас. Бледный, с закрытыми глазами и обескровленными губами. Всегда блестящие светлые волосы теперь казались сухими и безжизненными – проректор совсем на себя не походил.
На следующей кровати полусидел Хантер. Он выглядел нормально – кроме синяка на скуле, никаких повреждений я не заметила. Более того, Дангвар заметно скучал и только что не зевал.
– Ляля! – он обрадовался, увидев меня, и вскочил с кровати, а я замерла, не в силах отвести взгляд от безжизненного Радагата. Было больно. Так больно, что я не могла пошевелиться – сердце разрывалось, а глаза заволокло пеленой. Слезы не текли, нет. Они бились где-то внутри, и мне хотелось закричать, чтобы стало легче.
– Что с Виррасом? – голос мой звучал безжизненно. Казалось, что говорю вовсе не я, а кто-то чужой.
Хантер подошел ближе и остановился в шаге от меня.
– Магическое истощение, его в сон погрузили.
Я почувствовала, как в груди что-то щелкнуло, и получилось сделать глубокий вдох. Я провела рукой по лицу и посмотрела на Хантера.