— Ладно, посмотрим, что будет с «Доном» на зыби. Как бы не пришлось раскаиваться. Эти все интегралы и дифференциалы нам не нужны. Опыт решает все.
Но Дергуненко чувствовал, что теряет всякий авторитет среди товарищей. Только Анна Петровна со свойственной ей выдержкой держалась так, как-будто бы ничего не произошло.
По выходе из Гавра Дергуненко подал рапорт об уходе с «Дона».
На кормовой палубе монументом стоял паровоз, намертво затянутый стальными концами, расклиненный бревнами. Боцман с Ремелем удовлетворенно осматривали крепления и в один голос говорили:
— Никакая сила! Лучше, чем сварка.
Дергуненко поглядывал на небо и ждал шторма. Его покинул здравый смысл. Ему хотелось только одного: доказать Воронцовой и всем остальным, что прав он. А там будь, что будет.
Наконец, в Балтике подул ветер. При каждом сильном ударе волны в борт Дергуненко выскакивал на палубу и наблюдал за паровозом. Вот-вот он должен сдвинуться с места, и тогда… Но надежды его не оправдались. Паровоз неподвижно стоял на месте, судно в меру качалось, прекрасно всходило на волну, не испытывало опасных кренов. Погода ухудшилась, а «Дон» чувствовал себя прекрасно.
Дергуненко поник головой. Теперь для него стало ясно, что он позорно ошибся.
Расчеты Анны Петровны полностью оправдались. Он сам себе признался, что не приготовил расчетов остойчивости, потому что забыл, как их делать. Только в мореходке он решал такие задачи, на судах же избегал кропотливых математических выкладок, прикидывая всё на глазок.
Вячеслав Герасимович долго раздумывал над своим поражением. Несмотря на неприязнь к Воронцовой, он всё же должен был признать ее превосходство. Как не крути, а он отстал. И надо отдать должное Анне Петровне — молодец женщина! Факты говорили за себя. Приняла смелое решение, и не просто так, на авось, а со знанием дела. Вячеславу Герасимовичу очень трудно было сознаться в этом.
Что ж оставалось ему делать? Либо уходить с судна, либо плавать под командованием Воронцовой и поучиться у нее тому, чего он, Дергуненко, не знает.
Вячеслав Герасимович выбрал последнее.
Сменившись с вахты, он постучал в каюту капитана.
— Анна Петровна, я прошу извинить меня за все те грубости, которые я несправедливо наговорил вам, — сказал он, войдя в дверь и прямо смотря в глаза Анне Петровне. — С паровозом вы оказались правы. Не могли бы вы дать мне ознакомиться с вашими расчетами? Я не занимался ими с мореходного училища.
Анна Петровна слушала помощника молча.
— И потом… — продолжал Дергуненко, переступая с ноги на ногу, — я просил бы вернуть мой рапорт обратно. Если вы, конечно, не возражаете плавать со мной…