Пометку про его службу я сделала в тетради, как только попала сюда… И ошиблась. Ошиблась на целый год!!! А из-за своей невнимательности, с марта даже не озаботилась вопросом как он… А ведь мы, вроде как, дружим семьями, и мама, точно рассказывала, что у него выпускной был летом. После выпускного или институт или армия. Почему я не сложила два плюс два!? Дура, идиотка! Вопросы во вселенную задаю!!! Вот теперь тебе и ответ! Можно было изменить, но я ничего для этого не сделала! И не потому, что не смогла, а потому что даты перепутала!
– Алиса! – вместе с мерзким запахом аммиака прилетел мамин голос. Я обнаружила себя сидящей на полу, в углу кухни. Плечо саднило. Видимо ударилась об дверной косяк. Боль – это хорошо. Боль ставит мозги на место.
– Зараза, Денис, – просипела я.
– При чем здесь Денис? – Не поняла мама.
– Денису на сборный пункт когда? Двадцать четвертого? – спросила, поднимаясь. Мысли начали работать не в сторону истерики, жалости и стенания, а в направлении возможных действий.
– Да не знаю я! Алиса, ты в обморок упала!
– Вижу. Не важно. Так. Его же на север направляют служить? – Вспоминала вслух, ни к кому не обращаясь, – Полетят они самолетом, но сначала их будут морозить в автобусе, потом в ангаре каком-то неотапливаемом на ночь оставят. Затем холодный борт, дозаправка и снова мороз. Приедут в часть все заболевшие… Мам, скажи тете Ире, что б одела его тепло!
– Алиса, ты чего?! Откуда такие сведения? Из-за этого переволновалась? Да не переживай ты, там им одежду форменную теплую выдадут, бушлат. – Мама выглядела растерянной.
– Не выдадут, – вмешался до этого молчавший отец. – Пока в часть не прибудут, по гражданке одеты будут.
Я села на стул. В ушах еще противно звенело. Мне в руки дали кружку со сладким чаем. Кивнула Тане в знак благодарности.
– Ну значит не выдадут, – нервно пожав плечами, мама то же села на стул. Эта тема ее явно меньше интересовала, чем мое эпическое падение. – Толь, ну что за глупости, заморозят не заморозят!? От этого еще никто не умирал. – Алиса, тебя не тошнит?
– Почему же? Кажется, в девяносто втором так же ребят заморозили – до смерти. – Вспомнил папа.
– Ну так это были девяностые! Развал, там непонятно что творилось. Совершенно не значит, что и сейчас так будет.
– Не значит, – согласился отец.
– Мам, но при этом ни чего страшного нет в том, чтобы Тетя Ира Дениса нормально собрала. Скажи ей пожалуйста. Ты же умеешь, – не унималась я, игнорируя ее вопрос про тошноту.
– Что я умею!? – взвилась она. Разговор ей явно был неприятен.
– Говорить так, чтобы тебя услышали, и сделали. Даже если я не права, то все равно теплая одежда в декабре лишней не будет.