А через три дня их группу уже встречала Казань! Полис полисов! Ещё издалека были видны высоченные кубы ближайших многоэтажных блоков-районов, сливавшихся в итоге в одну гигантскую крепость, казавшуюся такой необъятной и непостижимой. Во всяком случае, для Эльдара, который никогда в своей жизни не видел ни Москвы, ни Варшавы, даже после её падения, ни других великих городов.
Где-то в особняке захрипел старенький граммофон. Зашуршал, закашлял и, наконец, после нескольких секунд хрипов над заснеженным парком и парой недавно созданных тренировочных площадок зазвучала мелодия вальса.
«В у-у-утренней мгле-е горн заиграл сигнал. Леса Запретного чуткий покой марш боевой взорвал! Во-о-оины Москвы-ы встали плечом к плечу. Дыбом тут же поднялась земля, явив людям монстров тьму!..»
Мягкий баритон певца наполнил морозное утро. Не знаю уж, где наши деятели успели раздобыть пластинку с новым шлягером, исполненным как перепев классической «Под стенами Казани», но звучала сейчас эта песня на каждом углу и с каждого столба, на котором имелся рупор громкоговорителя. Прошло чуть больше недели с победы над Титаном и окончания массовых беспорядков, а Полис словно забыл о случившемся и снова кипел и бурлил, живя своей какой-то новой, но тем не менее прежней жизнью.
На удивление, явно наскоро сляпанная песня не раздражала, хотя, конечно, большей частью это был заслуга самой бессметной композиции, у которой, насколько я знал, даже не сохранилось имени автора, из настолько глубоких и дремучих времён до нас дошёл этот вальс.
Удивляло только, где, собственно, сочинитель слов мог услышать горн перед самой атакой Титана, и какие самоубийцы играли посреди поля предстоящей битвы армейский марш. Я лично таких не видел! Впрочем, подобные художественные допущения нравились людям, да и сама свалка, в которую практически сразу превратилось избиение огромного монстра, выглядела как-то величественнее.
«…Ча-а-родеи у-у-удалые проливали море огня! Чудище выдыхало пламя, наш город родной круша! Па-а-арижский вальс стрелку молодому с суженой боле не танцевать! Но пушкаря, чародея, солдата в Ирии будут ждать!..»
Я покосился на стоявшего рядом со мной Карбазова, который тоже прислушивался к разносящейся над территорией особняка музыке. А затем, пробормотав что-то вроде: «Умеют же бесы…» – покачал головой.
– О чём вы? – поинтересовался я, обернувшись.
– Давай лучше на «ты», – ответил он, а затем ехидно добавил: – Если, конечно, вам, молодой князь, не зазорно…
– На «ты» так на «ты», – я пожал плечами. – Так о чём ты?