энергозатрат, резко переходя в режим энергосбережения после погони. Поскольку для меня погоня еще не закончилась, я совершал легкие пробежки дважды в день, даже вечером перед гонкой, двигаясь очень медленно и пробегая только 2–3 мили (3–4 км) за раз; я надеялся сохранить свое драгоценное углеводное топливо. Наконец я почувствовал сильное облегчение – мне больше нечего было делать. Казалось, что я сделал все возможное.
Любопытно, что за последние три месяца у меня сложилось впечатление, что я слишком массивный. Тем не менее в моем дневнике за 1 октября сказано, что до 9-мильного забега мой вес составлял 64,4 кг (после углеводной загрузки он поднялся на пару килограммов). Это был самый низкий вес за всю мою беговую карьеру, включая школьный возраст. И это был единственный раз, когда я использовал углеводную разгрузку.
Я упоминаю низкий вес, потому что он сильно расходится с моим воображаемым образом себя. Год спустя я увидел фотографии, сделанные в то время, и не мог поверить, что это был я. Я «знал», что не был настолько худым. Я был абсолютно убежден, что фотограф что-то наколдовал с объективом. У меня также было негативное мнение о своих способностях бегать, я всегда чувствовал, что бегаю слишком медленно и недостаточно далеко.
Мы с Маргарет, моей женой, прилетели в Чикаго за день до забега и поселились в отеле недалеко от места старта на берегу озера Мичиган. Вечером я отправился на короткую пробежку в поисках стартовой линии, чтобы без проблем добраться до нее на рассвете.
Организаторы гонки устроили встречу перед соревнованием. Предполагая, что там будут выступать высокопоставленные лица и именитые спортсмены, я не пришел. Это стоило бы мне адреналина, а мне нужно было сохранить его для забега на следующее утро. Я понятия не имел, кто там был, но позже узнал, что на подготовительном семинаре Дон Пол из Сан-Франциско предсказал «захватывающую гонку»: Клекер вернулся, вероятно, для того, чтобы побить 100-километровый рекорд. Также ожидался углеводоразгрузочный ужин, однако в слишком позднее время для меня. Забег начинался в 7 утра, и я хотел, чтобы большая часть моего большого углеводного рациона (большая порция заранее приготовленных спагетти в банке и дрожжевые рулеты) уже вышла к 6 утра. Мне нужно было исключить бег на 100 км с полным кишечником, любая остановка на пути могла все разрушить; я «распланировал» работу кишечника и решил, что мне нужно закончить ужин до 5 вечера.
Если бы одна система пробуждения отказала, у меня была резервная, иначе я бы просто не спал. Утренний звонок от стойки отеля последовал вскоре после того, как зазвонил мой будильник. Я рано встал, чтобы переварить завтрак из дрожжевых рулетов и выпить кофе, который был у меня в термосе. После завтрака мы выписались из отеля и взяли с собой дорожную сумку, готовясь сразу по завершении соревнований полететь домой; мне нужно было быстро вернуться к работе.