Медведев же велел построить роту по плутонгам и начал медленный обход с осмотром каждого солдата и унтера, делая многим замечания за их неопрятный внешний вид, плохо вычищенную и подшитую форму и амуницию, недостаточно тщательно почищенное и смазанное личное оружие, находя недостатки и десятки разных причин, чтобы придраться. Особенно его интересовало, как накрахмалены и завиты эти ненавистные всеми солдатами парики с их двумя или четырьмя буклями над ушами и косой на затылке.
Алексей стоял сразу за полуротным Сенцовым, и, закончив проверку первой полуроты прапорщика Синицына, молодого и весёлого повесы, как его уже охарактеризовал Серёга, Медведев наконец-то добрался и до них. Южное солнце подбиралось к зениту и нестерпимо поджаривало полторы сотни замерших по стойке «смирно» военных. Одетые в свои суконные камзолы красного цвета с кафтанами тёмно-зелёного цвета поверх них, в короткие туго затянутые светлые штаны, в чулки и башмаки, в чёрные шляпы на голове, да ещё затянутые в широкие ремни, с патронными сумками и тяжелеными фузеями через плечо, солдаты потели и ждали своей порции офицерского внимания и недовольства.
– Рядовой Маковкин, – представился стоящий рядом с ним солдат, и на него тут же посыпались замечания: правый башмак в пыли, пряжка поясного ремня не надраена, у патронной сумки вообще надорван карман, галстук мятый…
– Записывай, записывай, каптенармус, – обратился подпоручик к стоящему рядом с ним унтер-офицеру. – Тебе же потом и контроль за устранением всех этих замечаний вести, и о том мне докладывать.
– Открыть крышку полки замка фузеи! – и Медведев провёл в его казённой части своей замусоленной ветошью. – Что ж ты, морда, оружие-то так своё запустил? – процедил он сквозь зубы. – Кремень шатается, затравочное отверстие в нагаре, ствол как надлежит не прочищен и даже не смазан – никак ты плетей захотел, бездельник! Сенцов! Восемь часов караула ему в полной выкладке и в самое жаркое время, дабы этот обалдуй небрежением своим других бы солдат в роте не заразил! – и он, шагнув в бок, наконец-то предстал и перед Алексеем.
– Старший сержант Егоров! – представился Лешка, вытянувшись во фрунте.
Маленькие глазки подпоручика как острые буравчики из под мохнатых и чёрных бровей сверлили застывшую перед ним фигуру юноши. Всё у того было с первого вида как и положено уставному унтеру – в чистоте да исправности. Но это явно был бы не Медведев, если бы он что-нибудь у кого-нибудь да не нашёл.
– Бант на косе выше уровня воротника кафтана, сама коса напудрена слабо. Непорядок и небреженье, унтер-офицер! – протянул он недовольно и постарался поймать взгляд Лёшки.