Два батальона с их двенадцатью ротами как раз-то и составляли пехотный полк. В полку помимо этих рот были приписанные полевые орудия с их прислугой и егерская команда. В каждом полку была большая тыловая служба во главе с полковым интендантом, заведовавшим помимо снабжения подразделений боеприпасами, амуницией и продовольствием ещё и лекарским, ремонтным и финансовым делом.
Всего по штату в полку было более двух тысяч строевых солдат, несущих основную службу, и около двух сотен нестроевых, предназначением которых было обеспечивать полк всем необходимым, дабы не отвлекать его от выполнения своих основных задач. Правда, в боевых действиях солдат участвовало гораздо меньше. Как правило, одна рота от батальона оставалась в местах постоянной дислокации полка, с больными, увечными, солдатскими семьями и со всем основным имуществом. Подтачивали действующую армию боевые и особенно санитарные потери. Ведь при большой скученности народа такую болезнь, как дизентерию, и прочие недуги никто в это время не отменял.
Русская императорская армия комплектовалась на основе постоянных рекрутских наборов, поставляли в неё в основном вчерашних крестьян. После первоначального обучения в рекрутских командах рекрут попадал в свой полк, который теперь становился для молодого солдата его родным домом на всю оставшуюся жизнь, ведь служба у солдат в XVIII веке была пожизненной. Только в 1793 году по указу императрицы Екатерины II её ограничили 25 годами.
Новобранец принимал присягу, которая навсегда отделяла его от прежней крестьянской жизни. Он получал из государевой казны шляпу-треуголку, кафтан, плащ-епанчу из плотного сукна, камзол со штанами, галстук, сапоги, поясной ремень и патронную сумку, ранец, башмаки, чулки, исподние рубахи и портки, после чего начиналось его долгое обучение для строевой службы в полку. «Полковничья инструкция конного полка 1776 года» предписывала учить рядовых «чистить и вохрить штаны, перчатки, перевязь и портупею, связывать шляпу, наложить на неё каштет и обуть сапоги, положить на них шпоры, привить косу, надеть мундир, а потом стоять в требуемой солдатской фигуре, ходить прямо и маршировать… и когда он во всём этом обвыкнется, только тогда начать обучать его ружейным приёмам, конной и пешей экзерции». Требовалось много времени, чтобы научить вчерашнего простолюдина-крестьянина держать себя прямо, молодцевато и как положено по уставу – «чтобы крестьянская подлая привычка, уклонка, ужимки, чесание при разговоре совсем у него были бы истреблены».
По пропитанию у Алексея всё решилось как-то быстро и обыденно. Вечером первых суток службы к нему подошёл пожилой капрал Савельич из его полуроты и предложил отобедать в его артели.