Впервые Корнелл столкнулся с этим человеком год назад, когда сдавал Полу Эвартсу отчет о мерах безопасности по проекту «Циррус». Стоун пытался вмешаться, требовал информации и получал её. Принадлежавшая ему сеть газет ежедневно распевала гимны имперскому шовинизму, возраставшему от яростных угроз использовать новейшее оружие, за охрану которого отвечал Корнелл. Стоуна удивило упрямство человека, которого он считал лишь незначительной помехой своей воле.
Корнелл криво улыбнулся и свернул на дорожку, ведущую к Оверлуку. Была сделана осторожная попытка подкупить его. На Пола Эвартса было оказано колоссальное давление, чтобы заставить его избавиться от Корнелла. Эвартс сделал все, что было в его силах. Даже сейчас, перед комиссией по расследованию, Пол давал показания в его пользу, рискуя погубить собственную карьеру. Меры безопасности остро необходимы в нашем разделенном мире, утверждал Эвартс, но будет большой бедой, если средства достижения безопасности попадут в безответственные руки.
Именно во время первого столкновения со Стоуном Корнелл впервые увидел Кери. Тогда она ещё жила с этим человеком. Гораздо позднее, уже уйдя от Стоуна, Кери призналась, что именно он добивался этой встречи, пытаясь подорвать позиции Корнелла. Та первая стычка между Стоуном и Корнеллом давно была в прошлом, но не забылась. Он знал, что нынешняя атака — прямой результат его противодействия воле Стоуна. Джейсон Стоун не тот человек, чтобы прощать какое бы то ни было сопротивление. Теперь всё сводится к тому, что в действительности нужно этому человеку, решил Корнелл. Стоун понемногу набирал силу и двигался к какой-то пока неясной цели.
У Корнелла были свои соображения на этот счет, которыми он ни с кем не делился, но если он прав, то его персона не имеет никакого значения, он лишь маленький винтик в сложной машине, представляющей непонятную угрозу.
Он мешает, следовательно, от него необходимо избавиться. Если он прав, всё случившееся с ним не имеет значения. Это больше него, больше любого отдельно взятого человека.
Лягушки на берегу продолжали громко квакать. Корнелл повернул направо, где лунный свет освещал дорогу, ведущую в Оверлук. Ночь была теплая и тихая. Когда он дошел до поросшей мхом каменной стены и железной решетки ворот, от которых вела к дому дубовая аллея, деревня осталась далеко позади. Несколько окон на первом этаже были освещены.
Луна серебрила стены старого дома, делала черными кирпичные трубы и создавала геометрические узоры из света и тени вокруг высоких колонн, украшавших главный вход.