— Вам удалось поговорить с ним? — спросил Корнелл.
— Нет. Не было возможности. Там были другие люди.
— Кто?
Рулов казался смущенным:
— Трудно вспомнить. Я здорово напился, когда вернулся.
— Почему?
— Что?
— Почему вы так напились?
— Предчувствовал, что этим кончится. Кто-то узнает, что я там был. Тут мне и конец.
— Это, похоже, не все, — мрачно предположил Корнелл. — Вы помните, кто там был. Возможно, вы даже видели, как совершалось убийство.
— Я… кажется, видел.
— Кажется?
— Я же говорю, путается в голове. Теперь я жалею, что так напился, хочется вспомнить все, что видел. Но я испугался и хотел всё забыть. Ткнулся в бутылку, как страус в песок.
— Иван… — беспомощно произнесла Милли.
Он погладил её по руке и улыбнулся:
— Может, выпьем еще?
Она было двинулась с места, но остановилась, когда Корнелл заговорил:
— Нет. Ему сейчас больше нельзя. Пока он не вспомнит все. Это важно, Милли.
— Да, — согласилась она и снова села.
— Вы ведь помните, как пришли туда? — спросил Корнелл.
— Да, — кивнул Рулов.
— Кто вас впустил?
— Никто.
— Слуг не было?
— Нет. Я просто вошел. Мистер Хэнд и мистер Стоун были в этой длинной комнате, и я…
— Сэм Хэнд? — резко переспросил Корнелл.
— Ну да. А что такое?
— У Хэнда на прошлую ночь алиби в Вашингтоне. Вы уверены, что, когда пришли туда, со Стоуном был Сэм Хэнд?
— Это-то я помню, — кивнул Рулов. — Я сталкивался с ним. Настоящее чудовище. Совершит любую мерзость, все, что прикажет Стоун, и ещё от себя кое-что добавит.
— Они вас видели?
— Думаю, нет. Я услышал их голоса и заглянул туда. В холле было темно. Я старался не шуметь. Никак не мог понять, почему нет слуг. А потом услышал, что они ссорятся, и как раз из-за этого. Хэнд говорил, что не посылал какой-то там телеграммы.
— Да, я знаю о ней, — сказал Корнелл. — Дальше.
Рулова пробрала дрожь.
— Я мало что помню. Всё путается, какие-то моменты помню ясно, какие-то не помню совсем. Я жалею, что напился.
— Расскажите, что можете, — попросил Корнелл.
Художник выглядел измученным.
— Я вышел из дома. Пока я ждал, подъехала машина и появился конгрессмен Кич. Он вошел в дом, и они стали ссориться втроем. Конгрессмен отказывался делать что-то, чего хотел Стоун. Сначала он хотел получить какие-то бумаги. Там звучало ваше имя, мистер Корнелл. Кич, казалось, был в отчаянии. Стоун и Хэнд упрекали его и говорили, что он должен продолжать начатое, не знаю уж, о чем шла речь. Кич всё требовал бумаги, а Стоун говорил, что вернет, когда дело будет сделано. В конце концов Стоун вышел в сад и закурил сигару. Я уже хотел было подойти, но тут приехала ещё одна машина. Я спрятался в кустах и наблюдал оттуда.