— Я не помнил себя от злости, — сказал Бэньон. — Поимка преступников, видимо, кого-то не устраивает.
Уилкс в упор посмотрел на Бэньона. Наступило гнетущее молчание. Наконец он сказал:
— Не будь ребенком, Дэйв. Каждый из нас действует согласно приказам, которые получает. Мы делаем то, что нам велят. В этом вопросе между нами должна быть полная ясность.
— Мне всё предельно ясно, — сказал Бэньон, — но я был взбешен.
— Ты можешь злиться, сколько тебе вздумается, — продолжал Уилкс неприязненным тоном, — дома, в бильярдной, но не здесь. Помни, мир живет по определенным правилам. Им управляют определенные люди. Ты всегда старался стоять в стороне от политики, что ж, это красивая, возвышенная позиция, но чрезвычайно нереалистичная. — Продолжая шагать по кабинету, Уилкс ударял ладонью о ладонь, когда ему хотелось подчеркнуть свои слова. Бэньон с удивлением вглядывался в лицо лейтенанта, являвшее любопытную смесь зависти и ненависти. — Ты знакомился с жизнью по книгам, — продолжал Уилкс, — теперь наступила пора поумнеть и выбросить книги. Все книги. Взгляни, что творится вокруг. Идет нормальная жизнь, в ней переплетается добро и зло. Рано или поздно тебе придется научиться жить, идти на компромиссы.
— Возможно, — согласился Бэньон.
— Черт побери, мы же не в детском саду! — сказал Уилкс более спокойным тоном. Присев на край стола, он изучающе смотрел на Бэньона. — Помни, что я сказал: и ты, и я получаем приказы. Тебе понятно?
— Конечно, понятно.
— Что ж… — Уилкс на секунду умолк, его лицо смягчилось. — Что ж, полагаю, это все.
Нили и Кармоди обсуждали заметку в «Экспресс», но, увидев выходившего от шефа Бэньона, замолчали. Наступила тишина. Потом, прочистив горло, Нили сказал:
— Мы становимся знаменитостями, Дэйв. Интересно, кому из газетчиков удалось раздобыть такие подробности? Не знаешь?
— Фарнхэму, — ответил Бэньон.
— Чтоб ему провалиться!
— Никому из их шайки нельзя доверять, — сказал Кармоди.
В дежурку вошел Берк, распространяя запах виски и гвоздичного масла. Его лицо было красным от холода.
— Какое счастье, что проглядели мои таланты и я остался скромным детективом, — сказал он, подмигивая Бэньону. — Мое имя не полощут в газетах.
— Статья написана со слов Бэньона, — сказал Нили.
— Проклятье, вечно они подглядывают в замочную скважину! — разразился бранью Кармоди. — Зачем их вообще сюда пускают? Пользы от них никакой. Одно беспокойство.
Бэньон слушал разговор подчиненных, слегка нахмурясь. Пожалуй, ему была не совсем ясна лишь позиция Берка — у этого парня мозги не были набиты соломой. Что касается Нили, Кармоди и множества других полицейских, он был уверен: они вместе с Уилксом выступят единым фронтом против Фарнхэма. Дело даже не в конкретных личностях, действовал принцип — держаться вместе, отвергать любую критику, всячески препятствовать проведению независимых расследований. Иными словами, не допускать «незаконного пересечения границы чужих владений». Фараоны уважительно относятся к силе. Им симпатичны сильные личности типа Лаганы или Стоуна, способные надавить на кого следует. В большинстве своем полицейские — честные парни, хотя и вынуждены считаться с главарями преступного мира. Так уж устроена жизнь. На лице Бэньона появилась легкая усмешка.