Ее раздевают, лучший способ унизить.
И бьют. Так жестоко, что она теряет сознание после первого раунда. Приходит в себя в душе дисциплинарного блока, облитая холодной водой. И все начинается снова. Удары кулаками. Ногами. Дубинку в горло. Ее тащат в камеру, связывают, бросают на бетонное ложе. И уходят.
Одна, замерзшая, осаждаемая зверской болью.
Напротив, на растрескавшейся стене, выцарапана цитата. Это сделал какой-то узник, давным-давно. Или вертухай. Этой фразы ей никогда не забыть.
Об уровне цивилизации народа можно судить, только посетив его тюрьмы. Достоевский[6].
Свет оставили зажженным. Она закрывает глаза, надеется снова потерять сознание. Холод терзает ее до самой зари. Она едва может пошевелиться, кровь затекает в горло. Все тело полнится страданием.
Они появляются до наступления дня. Теперь лишь втроем. Три вертухая. Сейчас меня развяжут. Дадут чем прикрыться. Попить.
Они глядят на девушку, улыбаясь, довольные результатом. Один отстегивает дубинку. Так нельзя! Не станут же они лупцевать ее связанную, беззащитную! Спрятавшую коготки! Она даже не может прикрыться. Тем более сбежать. Пять минут жестокого урагана. Удары, ругань… Можно сколько угодно отыгрываться на ней: Марианна одна в этом мире. Никого снаружи не заботит ее судьба.
Она закрывает глаза, ее больше нет, ей мерещится, будто она тонет… Пробуждается: голова в воде. Захлебывается. Падает на пол. Ее попросту сунули головой в раковину. Ее поднимают, волокут обратно. И опять оставляют. Голую, связанную, на каменном ложе. В судорогах. Кости распухают, давят на плоть. Или наоборот. Все время свет. Даже при опущенных веках он врубается в мозг, множество булавок пронзает глазные яблоки, буравит нервы.
День наступает. Ему и дела нет. Никто не приходит. Веревки обжигают ее безвольное тело. Девчонки во дворе. Хихикают, празднуют, несомненно, исчезновение Франсуазы. Марианна пытается позвать их на помощь. Ее крики исчезают в пустоте. Да и как они могут ее спасти? Разве что предупредят директрису.
— Виржини! Помоги мне!
Бесполезная литания. Марианна плачет, несколько долгих минут. Но ничуть не раскаивается в своем преступном деянии.
Снаружи светит солнце. Марианна это угадывает, вглядываясь в единственное подвальное окно. Как страшно не хватает солнца в этой тошнотворной дыре. Ей так холодно, так плохо. Так страдать — бесчеловечно. Кто-нибудь придет и освободит ее. Наверняка.
Час от часу мучения все сильнее. Желудок требует пищи. Мочевой пузырь — опорожнения. Но никто не идет… До самого вечера. Ключ в замочной скважине, четверо надзирателей. Те же, что накануне, и двое новеньких. Ее развязывают, появляется надежда. Они меня классно отмутузили. Теперь все. Довольно.