Даниэль закрыл дверь и присел на край кровати. Вгляделся в лицо молодой женщины, прикоснулся к ее ноге, твердой, как кусок дерева.
— Что ты вытворяешь, а? — спросил он мягко.
— Мне нужно…
— Речи быть не может.
Она расплакалась, как капризная девочка, стала кусать пальцы; он взял ее за руку.
— Пожалуйста!
— У меня нет! Думаешь, я так и хожу все время с карманами, полными дури? Дам тебе кодеин. Это все, что я могу для тебя сделать… Лежи тихо, о’кей?
Как еще она могла лежать? Через минуту он вернулся с двумя таблетками. Ей было трудно пить, губы окаменели. Оставалось только ждать, пока лекарство подействует. Даниэль держал ее за руку, это успокаивало. Еще четверть часа длился припадок, близкий к агонии. Впечатляющее зрелище: но он навидался наркоманов в ломке, которые, казалось, вот-вот умрут.
Но Марианна пришла в себя. Мышцы расслабились, дыхание выровнялось. Даниэль вытер кровь носовым платком. Простыни испачканы, Моника станет ворчать.
— Полегчало? Я отведу тебя…
— Погоди немного… Ты мне дашь еще? Кодеина…
— Дам две таблетки, выпьешь завтра утром. Хорошо?
Он помог ей приподняться, какое-то время она сидела на постели, положив голову на руки. Даниэль курил сигарету и терпеливо ждал.
Припадок прошел, и Марианна горько укоряла себя за то, что позвала его. Выказала слабость в очередной раз. Выдала себя так глупо. Почему, черт побери, было не подождать, пока все пройдет! Потому, что ничего бы не прошло, наверное.
— Отчего этот припадок? — спросил начальник.
— Оттого, что у меня все болит! — ответила она, вставая.
Марианна ополоснула лицо над старой раковиной.
— Завтра схожу в санчасть, возьму для тебя кодеина на всю неделю.
Она хотела поблагодарить, но слова не шли с языка. Запила их водой, как горькую пилюлю. Сострадание ранило ее сильнее, чем ломка или тумаки. От него ей было нужно другое. Но что?
— Ты до посинения напугала мадам Оберже!
— Ничего, оклемается! Она ведь и своей тени боится…
— Дай ей шанс.
Она посмотрела ему прямо в глаза. Это произвело обычный эффект.
— А я? Кто мне даст шанс?
— Что, по-твоему, я для тебя делаю? Я мог оставить тебя в камере, корчиться на полу от боли… Я ведь не доктор, в конце концов!
— Это из-за тебя мне так плохо! — закричала она.
— И что? Я мог бы на это наплевать с высокой колокольни, поверь!
Марианна шла за ним по темному коридору. Желая всадить ему нож между лопаток. Ранить насмерть мужчину, одно присутствие которого превратилось в пытку. И она сама позвала на помощь мучителя.
— Нужно будет заплатить за кодеин? — вдруг спросила она. — И какая цена?
Он развернулся. Выстрел достиг цели. Это было видно по его лицу. Весьма отрадно. Думает, можно купить меня пилюлями и этой повадкой доброго сенбернара!