— В чем дело? — спросила она. — Что случилось, Джонни?
— Я плохо себя почувствовал, и Джефф разрешил мне денек отдохнуть. Но это несущественно. Главное сейчас — ключ.
— Ключ? — Она нахмурилась. — Какой ключ, Джонни? Ты уверен, что с тобой всё в порядке?
— Ради Бога, Алиса, ключ, о котором я говорил по телефону. Он у тебя?
— Тот ключ? Да, помню. Такой плоский. Джонни, объясни, пожалуйста, чем ты так расстроен?
— Я всё объясню, — сказал я. — Со всеми подробностями. Но сначала дай мне ключ. И прошу тебя, Алиса, не смотри на меня так. Я в здравом уме. Дай мне ключ. Я положу его к себе в карман и успокоюсь. Где он у тебя? В сумочке?
— Нет, он дома, Джонни. Хорошо, что ты вернулся. Знаешь, ведь ты никогда не бывал дома днем. Я подумала, что, наверно, что-то случилось.
Она прошла в дом, и я последовал за ней.
— Избави Господи от официальных ленчей, Джонни. Человек должен питаться дома. И кроме того, я чувствовала себя там вовсе старухой. Матери других малышек сами ещё дети.
Разговаривая, Алиса прошла на кухню и остановилась, недоуменно глядя на стол.
— Я оставила его здесь, — сказала наконец она.
— Где?
— Вот тут, на этом месте. — Она указала пальцем.
— Черт побери! — с отчаянием крикнул я. — Но его здесь нет!
Алиса бросила на меня изумленный взгляд:
— Джонни, что произошло?
— Где этот проклятый ключ?
— Совсем не обязательно кричать, Джонни. Я же говорю, что положила его сюда, на этот стол.
— Но его здесь нет!
Что-то изменилось в Алисе. Её губы крепко сжались, и она негромко, но очень твердо сказала:
— У каждого есть предел терпения, Джонни. Мое терпение подошло к концу. Не лучше ли нам сесть, и ты расскажешь мне обо всем.
В своем рассказе я не упустил ничего. Когда я закончил, она развела руками и сказала:
— Что ж, каждой женщине, вероятно, предстоит рано или поздно узнать, что за человек её муж. — Она тяжело вздохнула. — Джонни, я всегда думала, что знаю своего мужа лучше, чем он сам себя. В твоей истории меня смущает только одно обстоятельство — эта женщина. Насчет себя я не строю иллюзий. Откровенно говоря, я никогда не была красавицей — невысокая, широкоплечая. И тем не менее я полагала, что нас связывают крепкие, надежные узы. Я бы не упала в обморок, узнав, что время от времени ты занимаешься на стороне тем же, что и другие мужчины.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты знаешь, Джонни, что я имею в виду. Кажется, у мужчин это называется… Ну, в общем, тебе лучше знать. Иными словами, я могла бы понять, если бы ты забрался в постель к другой женщине, какими бы ни были твои мотивы. Но одуреть, как школьник при виде «девственницы», четырежды выходившей замуж и имеющей вместо мужа жирного каплуна… Мужа, который предлагает её другим, пока она ожидает в постели очередного клиента… Скажи, какого цвета у неё нижнее белье? Черное с кружевами?