— Джонни, ты забываешь о главном: ты никого не убивал. А кроме того, если отвлечься от всего прочего, покойный Шлакман был чудовищем.
— К сожалению, дорогая, в этой стране убийство чудовища и святого считается одинаково тяжким преступлением.
— Но ты никого не убивал.
Я тяжело опустился на стул и обхватил голову руками.
— Теперь я уже ничего не знаю. Словно никак не может кончиться страшный сон. Я где-то читал, что полиция арестовала одного человека, сочинила за него признание и давила на него, пока он не подписал. Если со мной проделают то же самое, я подпишу любую бумагу.
Она положила руку мне на голову и слегка погладила:
— Бедняжка Джонни. У тебя влажные от пота волосы. Как ты, наверно, переволновался… Может, мне всё же позвонить в полицию?
— Нет, я возражаю.
— Хорошо, тогда займемся поисками ключа. Он должен быть здесь. Мы проверим комнату за комнатой и, если он в доме, найдем его.
Подняв на неё глаза, я выдавил из себя улыбку:
— Алиса?
— Да?
— Мне не нужны слова утешения. Во всяком случае не сейчас. Мне нужен ключ.
— Мы найдем его, Джонни.
— Нет, не найдем. Ты знаешь, что не найдем. Ты положила ключ на стол. Потом кто-то вошел в дом и забрал его. Нет смысла искать. Забавно, вот я сижу, жду звонка в дверь, жду, когда появится Энди, и всё время спрашиваю себя: почему мы просто не убежим? Именно так решили бы проблему дети.
— Здесь наш дом, Джонни.
— Но я рассуждаю как ребенок. Я спрашиваю себя: должен ли я сопротивляться? Я даже не знаю, как защищаться от такого человека, как он. Может, достать из комода нож? Или лучше кочергу? Я начинаю жалеть, что у меня нет револьвера. Для чего? Смогу ли я выстрелить в него? И как вообще стреляют в людей? Разве можно прицелиться в человека и выстрелить?
— Ты, Джонни, этого сделать не сможешь.
— Тогда что всё это значит? Я, взрослый человек, вынужден сидеть и ждать, когда совершенно посторонние люди войдут в мой дом и изобьют или даже убьют меня. Он не носит с собой револьвер. Он пользуется кастетом и консервным ножом. Мне рассказали, какой способен покалечить человека с помощью этих орудий, Шлакман… да, это сказал Шлакман.
— Шлакман?
— Не тот старик. Странно, что я забыл рассказать тебе о разговоре с ним. Совсем забыл. Кто-то звонил мне утром на работу, сказал, что его зовут Шлакман. Ганс Шлакман. Сказал, что человек в подземке был его отцом. Он и рассказал, как Энди расправляется с неудачниками.
— Что ему было нужно?
— А как ты думаешь? Ключ, конечно.
— Для Монтеца?
— Не знаю. Не думаю.
— Поверь мне, Джонни, всё не так ужасно, как тебе кажется. Энди не будет избивать тебя. Для этого ему пришлось бы убить меня, а на это он не пойдет. Во всяком случае не при свете дня. Они не рядовые хулиганы, Монтец — генеральный консул, к тому же наверняка член их делегации в ООН. Разве можно представить, чтобы он подослал к нам убийц?