Нил Тарасович и Трофим вынимают браунинги, Семен щелкает затвором винтовки.
Все вздрагивают от скрипа — открывается дверь сторожки, фигура человека возникает в ее провале, падает в снег, описав красную дугу, окурок; дверь захлопывается.
— Идем! — приказывает Нил Тарасович.
И в свете луны Федя видит, что его лицо полно решимости и — странно — любопытства.
Но они не успевают сделать и шага — Мишка-печатник рванулся вперед, к двери сторожки.
Он легко тащит за собой Федю, и грозное рычание рвется из его горячей пасти. Все ближе, ближе сторожка. За ними ринулись остальные.
— Что ты, что ты, Мишка! — отчаянно шепчет Федя. — Остановись! Остановись, Мишка!..
Но Мишка-печатник не останавливается…
Если бы медведь был человеком, он бы все объяснил им, своим друзьям. Но он не может объяснить… Только что из открытой двери на него дохнуло запахом… Из тысячей запахов он всегда узнал бы этот, неповторимый: так мог пахнуть только один человек на земле — его лютый враг, зеленый юнкер. И он был там, в избе. Медведь забыл обо всем на свете, он потерял осторожность, он не понимал, что подвергает опасности тех, кто с ним.
Три-четыре шага отделяют медведя от сторожки. И только здесь Нил Тарасович успевает обогнать их и вырвать у Феди цепочку. Федя отлетает в сторону от сильного толчка и чуть не падает в снег.
Медведь с размаху вламывается в дверь…
Все остальное происходит в несколько секунд.
Мишка-печатник видит людей в комнате и среди них — его, зеленого юнкера. Гремят выстрелы, падает что-то тяжелое…
Проходят мгновения. И в эти несколько мгновений Мишка-печатник успевает сделать прыжок к нему, ненавистному, единственному, скованному изумлением. И пока гремят выстрелы, он успевает почувствовать его тело под своими лапами, его податливое горло под своими зубами, соленый вкус его теплой крови.
И может быть, в последнее мгновение из этих нескольких мгновений он ощущает горячий толчок в затылок, и вдруг с вихревой скоростью в меркнущем сознании мелькают яркие картины:
берлога в лесу,
добрая морда матери-медведицы,
пруд с таинственными пузырями,
рыжий тощий лисенок,
заплаканное лицо Марфы,
прялка,
свора гончих,
печатный ручной станок,
кошка Ляля,
девочка Руза,
лопоухий приветливый Рунай,
Федя
и еще что-то, уже смутное, но самое лучшее в его жизни…
И все это проваливается в черную бездну, гаснет в ней.
И в эти же секунды Федя успевает увидеть между спинами Трофима и Семена низкую комнату, стол с керосиновой лампой и трех мужчин с золотыми погонами на зеленых мундирах — эти люди стремительно отшатываются от стола, и Федя, прежде чем опрокинулась лампа, успевает увидеть карту на столе и лицо только одного из них, бледное, красивое, искаженное ужасом… «Белая разведка», — мелькает в Федином сознании.