Ведь я уже вас выгнал за это – и вот опять. Выскажу ему все, иначе взорвусь от злобы, так? И что, интересно, скрывается за вашим гневом? Желание поставить на место зарвавшегося мальчишку? Или дрожите за свои задницы? Нет? А я говорил, что теперь буду в каждом слове искать подвох.
Я и впредь буду поступать так, как считаю нужным. Может, я и привык все решать силой, но напомнить вам обстоятельства ее применения? Твой родственничек, Ольга, поджидал меня с тренировки с тремя здоровенными мужиками. Меня, пятнадцатилетнего парня – и три здоровых лба. Причем, мне открыто сказали – если буду сопротивляться, закопают прям в том лесу, из которого вышел.
А конфликт с твоим ухажером, Ника? Да-да, не смотри на меня такими овечьими глазами, я его вспомнил. Напомнить тебе все обстоятельства нашей с ним драки? Когда вы, дуры, поперлись с ними, вместо того, чтобы позвать меня. Или мне надо было дождаться, пока он вас изнасилует, а потом бежать в полицию и жаловаться на судьбу-злодейку? Это, по-вашему, думать головой? Так вот, этого никогда не будет. Я не привык оставлять врагов за спиной.
И Салтыкову можете сказать, что я три раза пощадил его трижды никчемную жизнь. Но в четвертый раз я убью и его, и тех, кто встанет рядом с ним. А потом, не дожидаясь мести со стороны его рода, пойду к ним сам и уничтожу всех, кого там найду. Просто чтобы обезопасить свою спину. Без гнева и сострадания.
Я не хочу постоянно ожидать удара сзади из-за глупой гуманности к врагу. Надо уметь прощать? Не надо косячить так, чтобы потом просить прощения. И прощать врагов я не умею. Вырвать сердце мразей проще, чем потом плакать на пепелище родового поместья.
Мою семью и уничтожили только потому, что отец не видел дальше своего носа и плодил врагов на ровном месте. И когда они нанесли удар, был к этому не готов. Теперь все от меня требуют умения прощать. А с чего бы мне это делать? Простил ли кто-то их, когда убивал, пощадили бы меня, принося в жертву своему желанию завладеть силой? Не-е-ет! Никто палец об палец не ударил, чтобы встать на защиту некогда великого рода. А теперь требуют прощения и лояльности.
Но сейчас ситуация изменилась, и уже я диктую свои условия, нравится это им или нет.
Я помолчал, переводя дыхание. Потом, собравшись с силами, продолжил:
– Ну хорошо, вы говорите, что любите меня и переживаете. Хотите знать, что происходит? Сейчас узнаете!
Кузя! – рявкнул я. – Обратись ко мне, как положено.
Возникший рядом домовой, весь трясясь от страха, посмотрел на меня и торжественно произнес:
– Перед вами Князь Владислав Андреевич Громов. Высший Повелевающий, Владыко трех царств – Прави, Яви и Нави, охранитель мироздания, царь богов и повелитель Высших элементалей, хранителей магии.