Вот и наблюдал Матвей за темными водами Мойки не имея возможности согреться любимым напитком, не обращая внимания на привычную любому перебуржцу морось, стараясь изыскать в своей черепной коробке хоть какие-то дельные мысли. Таковых не находилось после очередного сеанса общения с людьми в серых костюмах, чьи водянистые глаза и ничего не выражающие лица, казалось, будут преследовать его не только во снах, но и за Кромкой, если Великие Весы покажут, что в жизни своей он больше сделал дурного.
Матвей с удовольствием вогнал в легкие очередную порцию свежего воздуха, прямо – таки кожей ощущая ту волшебную ауру города, что вдохновила Ахматову на замечательные строки:
И в памяти черной, пошарив, найдешь
До самого локтя перчатки,
И ночь Петербурга. И в сумраке лож
Тот запах душистый и сладкий.
И ветер с залива. А там, между строк,
Минуя и ахи и охи,
Тебе улыбнется презрительно Блок,
Трагический тенор эпохи!
Молодой человек, не сводя пристального взгляда с темных вод реки, и сам хотел поделиться с городом радостью от наступления нового дня, наслаждения свежим воздухом, а так же счастьем от осознания, что он еще жив. Матвей "пошарил" в самых дальних закутков своей души, решая, что именно он хочет сказать миру в начале нового дня, понимая, что до великих строк классиков ему не дотянуться никогда, и все же… Через миг молодой человек улыбнулся и с выражением полного умиротворения на лице потянулся со словами:
– Бл@дь, хорошо-то как!
Ну, а что? Это тоже чувства и экспрессия!
Тот же Пушкин, в мистическую связь с которым искренне верила ранее упомянутая Анна Ахматова, недаром сожалел, что из его "Бориса Годунова" "выпущены народные сцены, да матерщина французская и отечественная"[16]. И писал поэт великий в своей "Телеге жизни":
С утра садимся мы в телегу,
Мы рады голову сломать
И, презирая лень и негу,
Кричим: пошел! Е**на мать!
С этими мыслями уже окончательно вернувший себе душевное равновесие Матвей потянулся в карман куртки за телефоном. Его "телега", призванная доставить юношу к дому, сама себя не вызовет!
Чтоб её!
* * *
Стоянка ПИУ. День 43 от прибытия.
– Матвей Александрович, знаете, вы очень х*евый друг, – задумчиво протянула девушка с интонациями, которые любому человеку понимающему говорили о превосходном родовом образовании, а так же прекрасной работе наставников по постановке речи.
– Дружба дружбой, а пuздюли врозь, Ольга Григорьевна – столь же изыскано заверил ее юноша, делая шаг вперед и в сторону, словно дистанцируясь от своей собеседницы, но даже не думая опускать указующий на нее палец.