из квартиры или стоящим перед дверью так, словно я только что вышел, я не смог бы представлять никого, обвиняемого в этом убийстве. Любая группа присяжных решила бы, что мой клиент виновен и сообщил мне, что натворил.
– И что ты сделал? – спросила Делла Стрит, которая слушала Мейсона с огромным интересом. – Ты на самом деле оказался в трудном положении.
– Нужно было мгновенно принимать решение, времени на размышления просто не было. Может, и был вариант сделать все как-то по-другому. Не знаю. Я мог сделать только одно, по крайней мере, больше я ничего не успел придумать. Я достал универсальный ключ из кармана и запер дверь. Замок оказался простой. Затем я притворился, будто даже не догадываюсь, что поблизости находится полиция, и стал стучать в дверь. Полицейский появился из-за поворота коридора и увидел меня перед дверью квартиры, стучащим в эту дверь. Потом я пару раз нажал на звонок, демонстративно махнул рукой, изобразил на лице недовольство и вроде как собрался уходить. И тут притворился, будто впервые вижу полицейского.
– Ловко! – воскликнула Делла.
– Да, тут все прошло как по маслу, – произнес Мейсон таким тоном, словно комментировал игру в бридж, где в самом конце сделал удачный ход. – Но затем я допустил очень серьезную ошибку.
– Какую? – обеспокоенно спросила секретарша. Глаза у нее слегка округлились, и она неотрывно смотрела в лицо Мейсона.
– Я недооценил ум Дж. Р. Брэдбери.
– О! – выдохнула Делла с явным облегчением, а через пару секунд спросила: – А он знает, что…
– Знает, – кивнул Перри Мейсон.
– Я одно могу про него сказать. Он бабник и ни одной юбки не пропустит. Молод душой. Помнишь, когда ты уходил из конторы, он угостил меня сигаретой?
– Да.
– Потом он склонился вперед, чтобы дать мне прикурить.
– Он пытался тебя поцеловать?
– Нет, – медленно произнесла она. – И это странно. Я думала, что попытается. Я до сих пор думаю, что он собирался это сделать, но что-то заставило его отказаться от этой мысли.
– И почему он передумал?
– Не знаю.
– Может, подумал, что ты мне пожалуешься?
– Нет, дело явно не в этом.
– Но что все-таки он сделал?
– Он склонился довольно близко ко мне, чиркнул спичкой, поднес пламя к кончику моей сигареты, затем выпрямился, отошел в другую часть приемной. Он стоял там и оттуда меня рассматривал, как картину или, возможно, пытался понять, как я вписываюсь в общую обстановку. Это был странный взгляд. Он смотрел на меня и при этом не смотрел. Или видел не меня.
– Что было потом? – заинтересовался Мейсон.
– Он словно вернулся в реальность, рассмеялся и сказал, что, вероятно, ему пора отправляться за газетами.