Укреплений тут никаких не было, так как, что Барракоа, что Сантьяго — просто индейские деревушки, в которые завоеватели испанцы пришли править как господа. Разве что в Сантьяго, губернаторский дом мог выполнять функции крепости. После первого дня обстрела большинство населения из Барракоа ушла в близлежащий Сантьяго, а после второго и остальные решили, что в укрытиях тут ничего не высидишь. Все будет решаться в Сантьяго. Испанские потери за время обстрела были незначительные, нам в городе на память о недолгой осаде осталось четыре мертвых тела и несколько свежих могил.
Праздник по случаю взятия города был мимолетен. Вопли и крики, хохот и рыдания — вокруг воцарились звуки победы. Но впереди еще стояла более сложная задача.
На третий день мы пытались собрать рассыпанный чеснок, чтобы применить его на новых позициях. Что сказать, собрали только процентов 80 %, не больше, может потом индейцы еще найдут (мы обещали выкупить), а у нас другие дела. Обложили столицу Кубы — Сантьяго. По устойчиво ходившим слухам (а слухи разносились, как мушкетный дым по полю боя), которыми нас снабжали местные индейцы (а у нас их работало уже сотни две), превратившийся в живой скелет аделантадо Кубы Диего Веласкес находится при смерти. Это если уже не умер. Испанцы без боя столичный город не отдадут, но и обстреливать его беспрепятственно нам не позволят. Так что пришлось еще раз минировать позиции перед нашим лагерем. Очередная великолепно сконструированная и построенная смертельная ловушка скоро была готова.
Что сказать, на этот раз сработало не очень. Испанцы двинулись бегом и врассыпную. Даже без обстрела наших позиций. Раз, и они уже бегут редкой, но обширной толпой. Командиры изрыгая проклятия, вели своих людей в смертельную атаку. Пока мы возились с обстрелом испанской конницы, которая с трудом преодолев чеснок, весьма потрепанная достигла наших рогаток, пехота оказалась незаслуженно забытой. Взорвали наши мины, авангард наступающей армии бессмысленно погиб, за ними идущие отшатнулись, словно встретились с дьяволом, прыснули как кролики, во все стороны в поисках убежища. Пламя и свет, грохот и жар оглушительного взрыва докатились даже до людей в обозе за нашими позициями.
Потери испанцев на этот раз были намного меньшими: где-то три с лишним десятка убитыми и четыре или чуть больше ранеными. Менее двух десятков конников достигших наших рогаток мы перестреляли из фальконетов и аркебуз при попытках их растащить. Когда заговорили пушки, эта отчаянная атака подавилась пылающей картечью. Раненых мои немцы прикончили пиками и алебардами. Еще и на страхолюдных боевых испанских псов в кожаных нагрудниках пришлось моим воинам отвлекаться, прикончить четырех разъяренных собачек, чтобы они нас не искусали. В это время, сокрушенные своими неудачами в самое сердце, испанские пехотинцы бегом вернулись в город.