Народ быстро попрятался, но потом стал нам отвечать. Быстро понимаем, что обстановка против нас: мы на реке, а противник прячется за деревьями и спешно высаживаемся на противоположный испанцам берег. Хорошо, хоть огнестрельное оружие у испанцев заключалось в… одиннадцати пищалях, а то бы враги могли перебить половину нашего отряда, пока мы тут маневрировали по течению и против. Полтора десятка арбалетов у противника тоже имелось, что больше чем у моих людей на всем острове. У меня только швейцарцы имеют дюжину арбалетов, но сейчас у нас в лодках таких всего четыре.
Уплывая, слышу в спину, как один разъяренный испанец торжественно клянется кровью Христовой не простить никому из виновных нашего набега, даже если мы тысячу раз уйдем в монахи, и предать огню все те монастыри, где мы найдем себе убежище. А нас, естественно, этот доведенный до бешеного неистовства долбодятел, обещает всех четвертовать…Тут у них все серьезно, испанцы считают себя господами мира, властителями, покоряющими все троны, людьми чьи стопы попирают венцы всех тех, кто правит земными королевскими державами своими. То, что это глупое заблуждение, я не собираюсь им объяснять, но такая надменная гордыня показалась мне настоящим кощунством.
И что теперь делать? Возвращаться вверх по реке на челнах? Таким образом, едва ли мы намного обгоним пеших испанцев. Придется тащится пешком. Оправляем лодочников индейцев в Санкти-Спиритус, с ними отправляем восемь человек наших раненых. Будем надеется, что облегченные челны обгонят испанцев и наши люди займут крепкую оборону. Сами движемся параллельно противнику вдоль берега реки. Пара проводников индейцев обещают вывести нас к бродам у Санкти-Спиритуса. У испанцев также есть раненые, есть и один убитый, так что они тоже теряют два десятка бойцов, включая людей, которые должны доставить их раненых в Тринадад. Отчаянные люди, в восемь десятков голов пытаются дальше преследовать нас до Санкти-Спиритуса. Вот же идиоты, у нас сейчас там девяносто человек. Соотношение сил явно складывалось в нашу пользу, нужно только суметь благополучно вернутся туда.
Наш маленький отряд из тридцати двух человек (почти поровну немцев и русских), все отчаянные парни, храбрецы, упорно тащатся обратно. От сырости некоторые бойцы уже стерли ноги в кровь, и испытывали при ходьбе адскую боль, а путь, который мы проделали за день, теперь займет у нас полтора, если не больше. Обратно идем мрачные, без обычных шуток и прибауток. Если испанцы со своих экономьенд соберут отряд и перережут нам сейчас обратный путь, то может какая-то часть и прорвется. Но судьба остальных: раненых и пленных будет не сладкой. Так что идем как можно быстрей, кровавые мозоли сейчас меньшая из наших бед. На ночь останавливаемся и выставляем усиленные дозоры, каждый человек из нашего отряда должен отдежурить по два часа. Испанцы где-то вдали за рекой, индейцы уверяют, что тут брода нет, так что эти собаки до нас не должны добраться…