Я жестом пригласил мальчиков пройти на середину часовни, прямо под центр купола, и попросил их поглядеть на стену против входа.
— Это ~ Иерусалим, — сказал я. — Таким он представляется паломникам, если смотреть на него с горы Сион.
Мальчики с интересом стали разглядывать картину, негромко о чем-то перешептываясь.
Я молчал. Мне всегда не нравилось, если меня не слушали или перебивали.
— О чем это вы? — спросил я, слегка раздражаясь.
Круглолицый брюнет проговорил извиняющимся тоном:
— Мы говорим, что скоро увидим все это не на картине. Наверное, мое раздражение еще не улеглось, и я ответил этим самонадеянным гусятам, мнящим себя орлами:
— В Иерусалим приходят с посохом пилигрима. С мечом завоевателя идти туда намного опаснее.
Они тотчас же замолчали, сдвинулись потеснее, и мне — в который уж раз — стало жалко их — маленьких, взъерошенных, гордых.
Жалея о ненужной резкости, я сказал примирительно:
— Вот здесь, — я показал на вершину холма Сион, — стоял я, и тот самый художник, который расписал эту часовню. Мы все это видели своими глазами, и я говорю вам, что здесь все нарисовано так, как есть на самом деле, кроме, конечно, распятого Спасителя. Ну, так вот, господа. Раз уж мы начали с Сиона, расскажу вам сначала об этом холме.
На самой его вершине покоятся гробницы Соломона, Давида и еще двенадцати иудейских царей, известных нам по Библии. Неподалеку от этих могил находится мечеть Омара>{23}, поставленная сарацинами в честь своего халифа, — которого они почитают святым из-за того, что он был возле Мухаммеда>{24} вроде одного из апостолов. Эта мечеть — одна из величайших языческих святынь. И вообще магометане считают Иерусалим вторым после Мекки>{25} священным городом. Однако, когда крестоносцы взяли Иерусалим, они превратили мечеть Омара в церковь и назвали ее Святая Святых, потому, что и мечеть не была на той земле первым храмом, а поставили ее на месте древнего Иудейского храма, самой почитаемой святыни евреев. Так что, как видите, в Иерусалиме, который язычники называют «Кудс», не только христианские святыни, но и почитаемые храмы и могилы многих других народов.
А вот там, — я показал на стоявшую в отдалении красивую круглую церковь, с кровлей, тускло отливавшей свинцом, — внутри находится часовня, и в ней-то и стоит Гроб Господень.
Мальчики с неподдельным интересом следили за моим рассказом и внимательно разглядывали все, на что я им показывал.
— Однако скажу вам правду, в часовню меня не впустили — туда впускают только богатых и знатных, а я был беден и не очень знатен. Мне, как и всем беднякам, досталось одно утешение — облобызать камень от Гроба Господня, вделанный в стену Святых сеней, который и целуют все пилигримы. Я видел и столп, к которому привязывали и бичевали Христа, и ступени, по которым Он шел на Голгофу, и множество других христианских святынь. А вон там, — показал я, — в Иосафатовой долине