Посох пилигрима (Балязин) - страница 89

Начальник города попросил о пощаде. Тимур приказал защитникам города сложить оружие и пообещал, что если гарнизон сдастся, то он не прольет ни капли крови. Жители и воины поверили ему и сдались.

Тамерлан сдержал свое слово. Он не пролил ни капли крови. Всех сдавшихся воинов, а было их пять тысяч, он закопал живыми. Жители Сиваса рассказывали воинам Баязида, что еще целых пять дней доносились из-под земли стоны заживо погребенных и вздымалась земля над огромной могилой, в которую их зарыли.

Но воины Тимура десять дней не подпускали к страшной яме никого из жителей Сиваса, и лишь когда Тимур ушел, они раскопали могилу, но в ней все до единого были уже мертвы.

Коварство и жестокость Железного Хромца произвели впечатление на моих слушателей.

Но, странное дело, мне показалось, что у всех них, кроме Томаша и Ульриха Грайфа, вспыхнул в глазах огонь восхищения, жестокости и болезненного интереса: а что будет дальше?

— После этого, — продолжал я, — Баязид вторгся в Малую Армению и захватил ее столицу — Эрцингиан, пленив правителя этой страны Тагертена, который признавал своим сюзереном амира Тимура и, что самое главное, исправно платил ему налоги и подати. Вот тут-то и началась настоящая война: захватив Тагертена, Баязид не просто оскорбил Тимура, он, кроме того, залез к нему в карман. Тамерлан двинул на нас войско в миллион шестьсот тысяч человек. Наша армия, как говорили, была на двести тысяч меньше. Зная это, Баязид собрал все войска, какие только мог. Он даже снял осаду с Константинополя, хотя его войска были близки к победе, потому что уже семь лет осаждали столицу Византии. Как и в битве под Никополем, турки заняли оборонительные позиции, разбив лагерь у подножия лесистых гор неподалеку от Ангоры.

Теперь я смотрел на подходящего неприятеля со стороны турок. Тимур не побоялся разделить свои силы. Частью своих войск он осадил Ангору, а большую часть армии завел к нам в тыл. Мы не знали этого. И Баязид, думая, что все силы Тимура стоят под Ангорой, покинул укрепленные позиции и двинулся на выручку городу.

20 июля 1402 года оба войска сошлись на равнине возле Ангоры. Сеча была страшной. В пылу сражения тридцать тысяч Белых Татар, поставленных султаном в первый ряд, изменили Баязиду и перешли на сторону Тимура. Турки дрогнули, но продолжали сражаться. И тогда Тимур бросил в бой тридцать боевых слонов.

Я был уверен, что мои слушатели, кроме Томаша, может быть, не знают, что такое боевой слон. И потому, не ожидая вопросов, сказал:

— Слон — самое большое сухопутное животное. Его высота восемь-девять локтей.