Так и проболтали как ни в чем не бывало всю дорогу до города!
Шулешма была похожа на все тогдашние райцентры: по краям еще деревянная, с наличниками, покосившимися заборами, белыми дымами из труб и даже обледенелыми бревенчатыми колодцами, ближе к центру — пятиэтажная и обшарпанная, а в самом центре еще сохранившая несколько купеческих и дворянских особнячков — от ампира до модерна, не представляющих, впрочем, художественной ценности и загаженных советскими учреждениями. Их постепенно заслоняла и вытесняла незабываемая брежневская архитектура — тоска и скука, застывшая в железобетоне и стекле.
— Ну так. Давай сначала что тебе нужно купить, ну а потом… детское.
— Да мне вроде ничего особо не надо. Вот только обувь… Сапоги жмут, прямо больно, ноги, что ли, опухли, а мамины на каблуках, куда мне…
Аня с комической гримаской показала глазами на живот.
— Давно бы сказала, через военторг чего-нибудь достали бы импортное. Ну давай пока тут на первое время купим, а там посмотрим.
Но то немногое, что предлагал обувной отдел универмага, было по-настоящему ужасным.
— Ну что? Совсем ничего не годится?
Аня только махнула рукой.
— Ну как же ты будешь, тебе ж гулять надо?
Генерал был так по-детски огорчен, что Анечка, которая уже наливалась привычной злобой на всю эту привычную безнадегу, улыбнулась и задорно сказала:
— А чтобы гулять, у нас валенки есть!
— Ну вот, будет моя дочь в валенках ходить!
— Еще как будет! Лучше обуви для зимы нет! В Москве, кстати, многие теперь носят, самые выпендрежники. Так что будем хипповать! Калоши только купим, это они вроде бы еще не разучились делать.
Хотелось бы генералу в воспитательных целях заступиться за советскую легкую промышленность и доказать клеветникам России, что наши сапожники умеют не только отливать мокроступы, но и, к примеру… да примеров-то никаких и не нашлось. Действительно ведь бракоделы и халтурщики, как будто безрукие все, да и безглазые и безголовые, в конце концов!
Калоши были куплены, и я спешу ответить на резонный читательский вопрос:
— А куда же подевались чудесные якутские торбаса?
Ответ — мамины, засунутые на антресоли, почикала моль, впрочем, до этого их все равно испортил Степка, попытавшийся их все-таки переделать в мужские и поразить новых одноклассников своим заполярным видом, а Анечкины были проданы соседке по общежитию (родителям было сказано, что украдены) в тот семестр, когда Аня не получила стипендию, а родителям сообщить постыдилась, поэтому денег ей присылали как обычно (вообще-то довольно много), и приходилось не умеющей разумно планировать бюджет командирской дочке выкручиваться и иногда даже подголадывать.