— Ты уже знаешь, что Арчи уволился с работы?
— Нет. Когда? — спросила Апрель и расстелила салфетку на коленях.
Официанты принесли нам главное блюдо, и я могла без преувеличения сказать, что еще не видела еды, оформленной красивее. Не в последнюю очередь благодаря золотым крошкам, украшавшим край тарелки, что было принято мной с возбужденным писком, на который миссис Гибсон ответила нервным взглядом. В остальном она делала все, что было в ее силах, чтобы игнорировать меня. Меня это устраивало. Я была здесь ради Луки, а не ради того, чтобы подружиться с его матерью.
— В октябре, — ответила миссис Гибсон и налила немного перечного соуса из графина на свой стейк. — Он стал предпринимателем.
— Архитектурное бюро?
— Управленческое консультирование.
Апрель удивленно подняла брови:
— Правда? Почему? Ведь он всегда хотел строить дома. Помню, когда я была ребенком, он хотел заставить меня играть со строительными кубиками и не хотел прикасаться к моим куклам.
— Его жена изменила ему с консультантом по вопросам управления.
Апрель замерла и пристально посмотрела на мать:
— Джози изменила ему?
— Ты не знала? — У нее был слащавый голос. Слишком слащавый. Ей не терпелось посплетничать об этом. — Она изменила ему летом с соседом, когда Арчи был в командировке. Он вернулся домой раньше и застал их в постели. Сначала казалось, что они разведутся, но потом Арчи простил ее. Созданием собственного дела он, наверное, пытается что-то доказать себе. Мне его жаль, но, с другой стороны, он и сам виноват. Джози прекрасная женщина, но он всегда только работал. Что-то подобное должно было случиться. Я…
— Замолчи! — прервал Лука свою мать. Его слова прозвучали как удар кнута.
Миссис Гибсон бросила на него резкий взгляд. С ее лица исчезла злорадная улыбка.
— Что ты сказал?
— Я сказал, замолчи. — Лука неподвижно сидел на стуле. Он держал в руках вилку и нож, но к еде еще не притронулся. Зато уже выпил три рюмки вина и две — виски. — Ты не имеешь права так говорить об Арчи. После всего, что ты сделала папе и нам. Ты такая же, как и Джози. Наверное, даже хуже.
Миссис Гибсон широко раскрыла глаза, как будто не могла поверить в то, что он это сказал.
— Но знаешь что? Мне все равно. Мы здесь не из-за этого. Ты сказала, нам нужно обсудить что-то важное. Мы сидим уже час, и до сих пор ты несла лишь несусветную чушь.
Миссис Гибсон кашлянула, и на ее лице снова появилась пустая улыбка. В глазах же ее было что-то совсем другое.
— Это называется светская беседа.
— Я называю это пустой тратой времени.
— Ладно. — Миссис Гибсон подняла руки в обезоруживающем жесте. — Если ты хочешь говорить, мы будем говорить.