— Мне очень жаль, что все так прошло с твоей… с Дженифер. У нее нет права диктовать тебе, как жить.
— Знаю. Но я и не ожидал от нее ничего другого. — Лука потер лоб. Он выглядел измученным, как будто Дженифер высосала из него всю энергию и жизнерадостность.
Я положила руку на его предплечье и провела большим пальцем по татуировке на его холодной коже. Охотнее всего я бы просто заключила его в объятия.
— Просто чтобы ты знал, она ошибается. Ты не выглядишь как преступник, и хотя я не могу сказать, что будет в будущем, но, пока тебе нравится твоя учеба, все хорошо. И работу ты тоже найдешь.
Лука опустил голову и, казалось, медленно расслаблялся от моего прикосновения.
— На самом деле я не должен был так злиться на Дженифер, но в ней есть что-то, что сводит меня с ума. И ей недостаточно говорить плохо лишь обо мне. Ей, естественно, надо впутать сюда папу, маму и Гэвина. Так нельзя.
— Да, это действительно удар ниже пояса. Руссель и Джоан замечательные, и Гэвин… Что она имеет против него? Кроме шапки.
Лука улыбнулся моей плоской шутке, но выглядел далеко не радостно. Что-то темное, печальное появилось в его глазах.
Я обеспокоенно смотрела на него, мягко сжимая его запястье.
— Все в порядке?
Он сжал губы и кивнул, но не очень убедительно.
— Это из-за Гэвина? — спросила я.
Лука медлил с ответом.
— Мы можем не говорить об этом.
— Нет, просто это то, о чем мы не часто говорим. Воспоминания об этом всегда угнетают меня. — Лука сделал глубокий вдох и тяжело выдохнул. Его голос вдруг зазвучал так, словно шел издалека. Мое любопытство было разбужено, но я молча ждала, когда он будет готов говорить о том, что всегда беспокоило его.
— Отец Гэвина много лет назад вел известное утреннее шоу на радио. Оно транслировалось по всей стране. Возможно, ты знаешь его. «Утреннее путешествие Кертиса».
Я покачала головой.
— Ладно, каждый в Бринзоне знал Тода Кертиса. Он был настоящей знаменитостью. Всегда в хорошем настроении, энергичный. Казался счастливым. — Когда Лука сделал паузу, я уже знала, к чему он ведет. — По крайней мере, он заставил всех поверить в это. Включая его семью. Однако в действительности ему было плохо. Он был в депрессии и покончил жизнь самоубийством, когда Гэвину было восемь лет.
У меня судорожно сжалось сердце.
— Это ужасно.
Лука печально кивнул:
— Но это еще не все. Кертис и мать Гэвина поженились прямо после школы. Моника всегда была только женой и матерью, никогда не делала ничего другого. После смерти Тода ее нервы были на пределе, и она не могла удержаться ни на одной работе дольше двух недель. Так как ее муж покончил жизнь самоубийством, страховка не была выплачена, и они буквально оказались на улице, когда их выселили из дома.