— Ты тааакая красивая, — вдруг сказал Лука. Он протянул руку и провел указательным пальцем по моей щеке, которую покалывало от холода.
Я мягко убрала его руку.
— А ты тааакой пьяный.
Он засмеялся и сполз ниже на сиденье.
— Верно. — Все-таки он не пытался отрицать этого.
Некоторое время мы ехали молча, причем Лука все время закрывал и снова открывал глаза. Я не знала, хотела ли больше, чтобы он просто заснул и сделал ситуацию менее странной или чтобы он бодрствовал, так как я не была уверена, что мне удастся разбудить его снова.
— Мне холодно.
— Верю. На тебе нет куртки.
Лука посмотрел на себя сверху вниз и нахмурился, как будто только что это заметил.
— Где моя куртка?
— Понятия не имею. Может, ты оставил ее в гардеробе клуба?
Он не ответил на мой вопрос, а наклонился вперед и начал играть с кнопками на приборной панели. Он нашел аварийную световую сигнализацию.
Я убрала его руку и выключила аварийку.
— Мне холодно, — повторил Лука.
Я закатила глаза.
— Я знаю, но обогрев сломался.
— Ты должна его починить.
На какие деньги?
— Скоро.
Лука кивнул, словно был доволен этим ответом, и скрестил руки на груди, чтобы согреться.
Я хотела бы найти в фургоне одно из моих старых одеял, но кузов позади нас был пустым. Я нажала на педаль газа и через несколько минут остановила фургон возле дома Луки. Конечно, он заснул. Он не проснулся даже от хлопка двери. Я обошла вокруг машины и сначала попыталась, как на автобусной остановке, осторожно его разбудить. Это не подействовало, и я сильно ущипнула его за плечо.
Лука вскрикнул и подскочил:
— Ай, для чего это было?
— Ты не хотел просыпаться.
Казалось, он удовлетворился этим объяснением и попытался вылезти из машины. Однако чувство равновесия еще не вернулось к нему, и на улице он неуклюже споткнулся. Чтобы мне не пришлось везти его в больницу, я положила его руку себе на плечо. Пошатываясь, мы вместе вошли в дом и поднялись на наш этаж. Поддерживая Луку, я долго не могла попасть ключом в замок, и прошло некоторое время, прежде чем я открыла дверь.
Что-то в этой картине так сильно развеселило Луку, что он начал смеяться и прекратил лишь тогда, когда я завела его в комнату. Я направила его к кровати и помогла сесть.
Когда я сделала шаг назад, то увидела в ярком свете потолочной лампы, что драка, в которой он участвовал, была не так безобидна, как я предположила сначала. На его рубашке не только отсутствовали две пуговицы, но и был надорван воротник. Нижняя губа опухла, а под правым глазом образовался синяк, который я не заметила в темноте.
— Подожди здесь, — сказала я Луке, как будто он был в состоянии уйти.